Моя любой ценой (СИ)

В душе я не задерживаюсь. Потому что как только я зашла — на меня нахлынули воспоминания о том, что здесь было и от осознания того, что я далеко не единственная, к кому Марк прикасался в эти стенах, вызвало приступ тошноты. Всё это было отвратительно.

— Не знаю, что ты любишь, взял разного, выбирай, — слышу я, когда выхожу из душа и иду к кухне.

На мне всё та же футболка Марка, но теперь я чувствую себя в ней ужасно некомфортно. Сколько ещё женщин носили её до меня? И скольким он вот так предлагал завтрак?

— Я не голодная.

Марк изчающе смотрит на меня, прикидывая варианты того, что со мной и что стало причиной недовольного лица

— Н и что опять не так?

— Всё прекрасно, с чего ты взял что что-то не так? Я в квартире для съёма шлюх хожу в твоих вещах, которые, возможно, до меня носила куча других девушек. Вчера я узнала что теперь выступаю в роли твой собственности, потому что в противном случае какой-то отморозок может забрать меня себе. Разве это повод для недовольства?

— Я понял, — устало произносит мужчина и машет рукой, чтобы я подошла.

Я не реагирую, стоя на расстоянии от него, на что он привстаёт со своего места, протягивает ко мне руки и тянет на себя, рывком усаживая к себе на колени.

Я не вырываюсь, потому что знаю, это бесполезно.

— Да, в этой квартире были женщины. Много. И это тебя не касается. Одежду свою я не давал ни одной, ты первая. И единственная. Второй такой взбалмошной занозы я не выдержу. О Змее не беспокойся, я всё решу. Но какое-то время тебе действительно нужно быть осторожной и лишний раз не высовываться. И да, ты моя. Это понятно?

— Что значит твоё «быть осторожной»?

— Быть со мной и делать что я скажу.

— Так и говори. «Алана, я чёртов дикарь и собственник, хочу чтобы ты была моей собачкой, держалась рядом и выполняла все команды. Иначе отдам другому хозяину».

— Я говорю не это. Но если хочешь, чтобы было так — без проблем.

— Да никак я не хочу! — соскакиваю с мужчины и мысленно благодарю за то, что он не ограничивает меня, — Я хочу чтобы Хлоя нашлась и уехать из этого города куда подальше. От всего того дерьма, в котором он тонет. Больше я ничего не хочу.

Марк не отвечает, а я обхватываю себя за плечи, стараясь успокоиться и нащупать хоть какую-то опору внутри. С каждым днём моя жизнь всё больше рушится и превращается в то, от чего я старалась держаться подальше. Но преступный грязный мир, который как скользкий спрут окутывает город, затягивает и меня. Чем глубже я тону, тем меньше воздуха остаётся.

— Поешь, я сделаю пару звонков, — ничего не отвечая на мой всплеск, спокойно произносит Марк и выходит из кухни, оставляя меня одну наедине с кучей коробок еды.

Сначала я хочу всё это оставить нетронутым, но урчание живота, напоминающее то, что я не ела ничего со вчерашнего утра, требует меня передумать и проявить интерес к тому, что есть на столешнице. Останавливаю свой выбор на сырниках и без особого энтузиазма съедаю, даже не особо чувствуя их вкус.

Мне тревожно и страшно, от чего будто все рецепторы сильно притупились. Я чувствую только внутреннюю горечь от осознания того, во что превратилась моя жизнь после смерти родителей.

Какое-то время Марка не было, но я слышала его голос, грозным эхом звучащий за дверью. Он с кем-то ссорился, отдавал приказы и я подумала о том, чтобы подойти ближе и послушать о чём идёт речь, но он вернулся быстрее, чем я встала со своего места.

— Собирайся, поедем кое куда.

— Куда?

— Собирайся, Алана. Твои вещи в шкафу в спальне.

Что? У меня здесь есть какие-то вещи? В тот день он распорядился чтобы мне привезли одежду, потому что моё платье по его милости превратилось в разорванную тряпку, но я не видела, чтобы доставили что-то ещё. Но оказалось, что шкаф был забит джинсами, футболками и свитерами моего размера. И на мгновение мне стало приятно от мысли, что Марк позаботился обо мне. Но только на мгновение.

Я надеваю чёрные джинсы и чёрный топ, а сверху набрасываю лёгкий свитер, тоже чёрного цвета. Смотрю на себя в зеркало усмехаюсь тому, что незаметно для себя выбрала одежду под Марка, который ходит в основном в чёрном.

— Это ничего не значит, — говорю своему отражению и беру в руки сумку, доставая оттуда телефон, о котором всё это время не вспоминала.

И в одно мгновение кровь леденеет в жилах, потому что среди кучи оповещений и уведомлений я вижу сообщение, заставившее сердце остановится, а сумку выпасть и рук.

«Помоги. Я в беде»

Сообщение с неизвестного номера. Я тут же трясущимися руками нажимаю на звонок, но автоответчик говорит что такого номера не существует. Твою мать.

— Готова? — в комнату входит Марк и замирает в проходя, видя меня.

Не знаю как я выгляжу со стороны, но чувствую, что по одному взгляду можно понять, что я на грани.

— Марк, — шепчу, обращаясь скорее не к нему, а ища в его имени поддержу и силу.

Мужчина в несколько шагов преодолевает расстояние между нами и вырывая из моих дрожащих рук телефон, быстро читает текст на экране. Набирает этот номер, но в ответ слышит то же самое, что и я.

— Кто это? — спрашивает меня, возвращая в реальность.

— Не знаю. Хлоя?