Моя любовь навсегда (СИ)

— Сказал папаша, чья дочь довела брата до тошноты и нервного срыва, — съязвил Антон, наблюдая за родственниками с большим интересом.

Милана бочком отступила в сторону, когда ее настиг жалящий взор синих глаз.

— Пожаловалась, — протянул Марк недовольно.

— Просто рассказала о промахах в твоем воспитании.

— А про катающегося по перилам Санечку она не сообщила?

— Мой сын не… Что? — Антон с ужасом посмотрел сначала на убегающую от него к Илоне жену, потом на довольного Марка.

— Видишь? Один твой сын похлеще трех моих детей, — выдал он вердикт.

Пока Антон мысленно переваривал услышанное, Марк оттеснил его в угол и прошипел тихо:

— Но ты от главной темы дня не уходи. Кого ты ставишь во главе компании? Елисея? Андрея? Мишку? Или передашь управление Ласточкиной?

Паника в его взгляде и нервно бьющаяся жилка на виске оказались таким приятным зрелищем, что Антон позволил себе сполна им насладиться. Никогда прежде его деловой партнер так не сходил с ума. А все потому, что сегодня решалась судьба их общего детища, успешного и процветающего, поэтому Марка больше остальных волновала смена руководства.

— А в чем дело, Тасманов? Не доверяешь моему мнению? — хмыкнул Антон.

— Не желаю, чтобы ты облажался. Поскольку у меня самый большой пакет акций после тебя, я вынесу на обсуждение назначение нового главы. Если не посчитаю его достаточно хорошим выбором, — отрезал он.

— Правда? — Антон склонил голову к плечу и усмехнулся. — И когда я лажал?

— Почти всегда.

— Не было такого.

— Опять вспомним Саню и перила?

— Дима чуть не устроил пожар в здании.

— Ребенок игрался! — не выдержал Марк и зашипел пуще прежнего. Будь у него змеиный хвост, он бы непременно им забил от возмущения. — Нечего наговаривать. У меня лучшие в мире дети.

— Когда спят в своих террариумах.

— На своих посмотри. Скажи имя, наконец. Хочу знать, кого завтра пытать на собрании акционеров…

— Себя.

Марк застыл и не закончил речь, чем изрядно повеселил Антона. Он наслаждался его шоком и растерянностью, которые вскоре сменило изумление. Удивительно, ведь они столько лет проработали бок о бок. Шурин вложил в компанию все силы, средства и энергию. Именно он вывел «Генезис» на мировой рынок, чего могло не случиться в ближайшие лет пять или шесть.

Кому бы еще он оставил компанию? Только Марку Тасманову. Человеку, которому, откровенно говоря, доверял, как себе. Тому, кто сделал для нее больше, чем все присутствующие в конференц-зале.

Они с этим решением тоже согласились. Единогласно.

— Издеваешься?

— Нет, — Антон улыбнулся и похлопал Марка по плечу. — Поздравляю с назначением, Марк Ярославович.

— Ну вы все? — Елисей потряс бутылкой шампанского. — Решили свои семейные проблемы, голубки?

— Сейчас эта бутылка полетит тебе в лоб, — проворчал Марк, быстро приходя в себя и растягивая губы в улыбке. — Или я отберу у тебя тот жалкий процент акций, а потом стану единоличным хозяином «Генезиса».

— Я же предупреждал, что пускать в дом змею не к добру, — проворчал Паша.

— Папа! — возмутилась Настя.

— Прекрати наговаривать на моего сына, — рыкнул Ярослав и отобрал у лучшего друга лимонад. — Отдай «Буратино». Для тебя приготовлена чудесная вода в стакане. Прямо к смертному одру наливали.

— Сам ее пей, гиена.

— Всегда знал, что ты ждешь моей кончины, Кенар.

Послышались хлопки, а следом раздались первые поздравления. Каждый из присутствующих счел своим долгом поздравить Марка с новым назначением лично и пожать ему руку. Кто-то обнимал, но чаще говорил теплые слова и желал успеха в новых начинаниях.

Антон с наслаждением пригубил шампанское и впервые за долгие десять лет ощутил легкость. Страница его жизни, тесно связанная с бизнесом, закрылась, но открывалась другая. Пока неизведанная.

— Не жалеешь? — он вздрогнул и посмотрел на подошедшего отца.

— Что променял бизнес на политику? Нет.

Паша вздохнул и устало потер лоб, который прорезали глубокие морщины. Все-таки возраст сказывался. Подобного рода мероприятия, даже в кругу родни, быстро выматывали его. Поэтому Антон не удивился, когда отец добровольно ушел с поста. Ради того, чтобы наслаждаться прекрасной старостью в загородном доме рядом с любимой женой и в окружении друзей с внуками.

А его карьера политика только начиналась…

— Гессер звонил, — ни с того, ни с сего сказал Паша, и Антон напрягся.

— Что хотел?

При воспоминании о Карле внутри что-то сжалось от недоброго предчувствия.

— Ничего. Поздравил тебя с новой должностью, а меня с заслуженным отдыхом.

— И все? Долг назад не потребовал?

— Нет, — Паша помялся, затем задумчиво пожевал губу и пробормотал: — Мальчик…

— Какой мальчик? — насторожился Антон, однако ответа не дождался.

Отец внезапно замолчал, таинственно улыбнулся, затем пробормотал шутку про «старую пьяную гиену» и ушел к Ярославу. Проводив его недоуменным взглядом, Антон одним глотком осушил бокал шампанского, после чего выбросил из головы посторонние секреты, и направился к жене. Как раз в тот момент, когда Наташа незаметно кивнула ему на выход.