Моя любовь навсегда (СИ)

— А кто его спрашивал? — развела руками Алиса. — Моя машинка, мне и ездить. Опять же, Лиса со мной почти не катается никуда.

— Да ну еще бы, — забурчал Антон, с трудом влезая в крохотное пространство.

Дважды он стукнулся макушкой, трижды задел панель управления. Запищали датчики, бортовой компьютер попросила Антона сесть, но длина ног не позволила. Пришлось устраиваться в три погибели, едва не оказавшись в позе эмбриона на переднем сиденье. Садиться назад он категорически отказался.

Вдруг он оттуда не вылезет на свет божий? Навечно останется в кабине крохотного автомобиля ярко-розового цвета. Хуже смерти не придумаешь.

— Папа рассказывал, как однажды они ехали в похожей машине на вечеринку с дядей Яриком.

— Правда?

— Ага, я тогда над ним смеялся долго, — Антон со вздохом устроился в кресле. Ремень обвил его где-то в районе талии, в очередной раз пискнули светодиоды, и дверца закрылась сама. — Типа смешно. Два рослых мужика в одной крохотной свистульке катят на вечеринку с бабами…

— Полагаю, теперь не смешно? — улыбнулась Алиса и покосилась на него в зеркале заднего вида.

Двигатель завелся, после чего «Пежо» тронулась с места.

— Что ты. Я считаю отца героем. При его комплекции влезть в такую тачку — нужен невероятный талант!

— Гимнаст от бога.

— Нет, жажда выпивки пересилит любые трудности. Но ты все равно отцу не рассказывай, как я в твою коровку сел. Стыдно, капец.

Алиса закатила глаза. Отвлекшись, она вывела в центр цифровой экран, чтобы обозначить нужный маршрут. Пока охрана открывала ворота, необходимые координаты светились на карте. Бортовой компьютер подтвердил данные, затем включил функцию «Автоводитель» после ввода кода.

— Геем стать не стыдно, а в мою машину — помереть готов?

— Женщина, мы живем в цифровом веке. Проблемы самоидентичности и сексуальная свобода — это нормально. Ненормально — мужик ростом под сто девяносто в бабской машине. Розовой!

— Я сейчас тебя выкину на обочину, — пригрозила Алиса, и Антон, наконец, замолчал.

Высадили его, как и обещали, неподалеку от станции метрополитена. Всего в десяти шагах от серого здания, что терялось в унылых красках непогоды.

Антон поднял ворот пальто, проклиная про себя и узкие джинсы, и дурацкий канареечный пиджак. Некоторые мужчины оборачивались ему вслед, он буквально чувствовал прожигающие взгляды между лопаток. Думать о том, куда потом смотрели прохожие парни нетрадиционной ориентации, совсем не хотелось.

Все же с образом Антон явно переборщил: у считывателя чипа на него засмотрелся охранник. В вагоне скоростного поезда две старушки перешептывались в уголке, пока он прижимался к перекладине и делал вид, будто не слышит презрительного фырканья в свой адрес.

Вроде бы будущее, а люди по-прежнему вешали ярлыки на другого человека.

Добравшись до нынешнего места жительства, Антон хмуро поздоровался с полусонной бабой Варей. Почему-то в Чертаново, где точечно сохранились старые дома, люди предпочитали роботам и современным андроидам привычных глазу вахтеров. Собственно, он ничего против не имел.

Варвара Алексеевна или баба Варя — женщина под шестьдесят, с давно оплывшим от старости и морщин лицом «добродушного» бультерьера. Ее глубоко посаженные маленькие глазки зорко отслеживали посторонних, а феноменальная память позвала узнавать жильцов подъезда в лицо.

Иногда Антон думал, что старая ведьма с дурным нравом работала в службе безопасности и имела опыт работы с террористами. В первый день переезда баба Варя лично обыскала на предмет «взрывоопасных веществ и прочих дурных штук, свойственных молодежи».

— Антошенька, стой, — слащавый голосок из каморки остановил его полпути к лестничной площадке.

А ведь он надеялся избежать церемоний. Спокойно дойти до квартиры и снять дурацкую одежду…

— Варвара Алексеевна, — Антон медленно повернулся к замершей бабе Варе и натянуто улыбнулся, мысленно проклиная ее острый слух. — В чем дело? Если опять кто-то нарисовал неприличную картинку у вас на двери, трясите мальчишек Звонцовых с пятого.

И тот факт, что близнецам едва исполнилось шесть, не играл никакой роли.

— Как будто ты чем-то лучше них, — скептически фыркнула баба Варя.

— Мне для выражения мыслей картинки не нужны, — скучающе протянул Антон. — В лицо могу поведать, куда вам следует направить свои претензии в мой адрес.

Обвисшие щеки покачнулись, когда баба Варя покачала головой. Мол, тебя уже не исправить. Она махнула рукой, затем развернулась и коротко бросила:

— К тебе пришла мать. Кира Владимировна. Удивительно, как у такой приятной женщины настолько дурно воспитанный сын!

— А я в папу пошел, — Антон заторопился и поспешил вверх по ступенькам, ощущая бьющееся птицей о ребра сердце.

Ответа он не расслышал, да и неинтересно стало. Едва прозвучало имя матери, он пролетел несколько лестничных пролетов на скорости реактивного самолета. Только перед дверью замер, внезапно перепугавшись предстоящей встречи. Ладонь легла поверх металлической шершавой поверхности входной двери, а зеленый огонек на панели замка сообщил о том, что гостья внутри.