Моя маленькая Британия

Можно догадаться, почему «Ветер в ивах» так долго не переводили и не печатали в нашей стране. Ведь, с точки зрения советского цензора, в повести любовно изображен заносчивый бездельник, кичащийся своим богатством. Своровал мистер Жаба автомобиль — автор его тут же оправдывает: он случайно, он не хотел. Попал за это в тюрьму — надо его оттуда освобождать. Украл лошадь, обманул цыгана — так им и надо.

Вредная книжка получается, богатым можно все, закон — не для них. И написана она представителем правящего класса, напуганного новой расстановкой сил. Не на классовое ли противостояние автор намекает, говоря об «узких, полных ненависти» мордочках хорьков, которые стремятся разрушить помещичью идиллию Речного Берега?

На таком идеологическом фоне уже не имело значения, что мистер Жаба, несмотря на свой эгоизм, все равно оставался симпатичным, добросердечным малым, что повесть полна романтики, жажды странствий, любви к родному очагу и написана элегантным языком, с восхитительно старомодными описаниями животных.

«Пожалуйста, приезжай»

Сначала издание сказки не входило в планы Кеннета Грэма. Она была сочинена им с единственной цепью — развлечь сына. Нервный, полуслепой от рождения мальчик был неуправляем и требовал постоянного внимания. Например, во время прогулок в Кенсингтонских садах он мог неожиданно атаковать других детей или улечься прямо на дороге, вынуждая испуганных автомобилистов резко тормозить. Считается, что эти выходки и дали толчок фантазии Грэма-старшего, когда он придумывал эксцентрика Жабу.

Грэм любил своего маленького Алистера, но предпочитал делать это на расстоянии. Мальчика отправили в пансион в Западном Сассексе, где Алистер сразу почувствовал себя брошенным. «Пожалуйста, навести меня», — писал он отцу. Или: «Как понимать, что ты опять не приехал в выходные повоспитывать меня?»

Возможность встречи даже не обсуждалась отцом. «Дражайший Мышонок, — откликался Грэм-старший из Корнуолла, где отдыхал в то время вместе с матерью мальчика, — рад был узнать, что ты наконец избавился от простуды и снова пускал кораблики в пруду. Смею предположить, ты ждешь — не дождешься сообщений о новых нелепых приключениях мистера Жабы».

Вместо прямого ответа Грэм предлагал сыну сказки и словно не замечал, что Алистер молил о любви. «Ты должен приехать и повоспитывать меня!» — снова требовал мальчик. И в следующем письме: «Пожалуйста, приезжай». И в следующем: «Я не могу слушаться тебя через почту!» Даже столетие спустя эти строчки заставляют сердце сжиматься. Но отец мальчика их игнорировал: «Не сомневаюсь, ты увидел немало интересных зверушек, а также прочитал новую историю про то, как констебль бросил мистера Жабу в тюрьму», — отвечал он.

Сохранилось пятнадцать писем Грэма к сыну, они и являются главными свидетельствами. Исследователи говорят, что с помощью интересных историй он компенсировал эмоциональную холодность, дистанцировался от семейных проблем, снимая с себя самую главную обязанность — воспитание ребенка.

Биограф писателя Питер Хант также отмечает, что одновременно можно проследить, как сам Грэм все сильнее увлекался сказкой. Его последние послания к Алистеру являются полноценными литературными главами.

Повесть получилась ностальгической. Она сохранила приметы золотого века Британии и приятной жизни правящих классов, с пикниками в золотистый июльский поддень, прогулками на лодках, шарадами при свете садовых фонариков.

Прежде, чем сказка была опубликована в 1908 году, ее отвергли несколько издателей. Но и после публикации успех не спешил к автору. «Взрослые найдут книгу нелепой и малопонятной, а надежды детей на развлечение окажутся напрасными», — предсказывали критики.

Все изменилось, когда Грэм отправил сказку одному верному ценителю своего творчества. Им был — ни много ни мало — сам президент США Теодор Рузвельт. Тот высоко отозвался о ней, и вскоре «Ветер в ивах» стал бестселлером.

Зверушки, наряженные эдвардианцами

Магия сказки была бы неполной без иллюстраций Эрнеста Шепарда, хотя сам художник, всю жизнь рисовавший карикатуры для «Панча», на склоне своих лет недоумевал, почему его прославили не серьезные журнальные работы, а какие-то «безделушки». На иллюстраторов детской литературы всегда смотрели, как на халтурщиков, которые не могут преуспеть в изданиях для взрослых.

Но, наверное, карандаш Шепарда был сделан из особого материала. Во многом благодаря ему герои повести быстро стали любимыми и узнаваемыми типажами. Зверушки «Ветра в ивах», одетые, как эдвардианцы, вели свою праздную неторопливую жизнь в интерьерах той эпохи, на фоне ландшафтов, которые художник рисовал с натуры.

Оказаться втянутым в их приключения несложно — достаточно полюбоваться картинками. Куда это Крыса и Крот плывут на лодочке в погожий летний день? Отчего у мистера Жабы такой напыщенный вид, когда он спускается к своим приятелям по ступенькам особняка, и что за шикарный автомобиль припаркован рядом? Почему за Жабой, наряженным в женское платье, гонятся полицейские?