Моя мать Марлен Дитрих. Том 1

Дитрих, само великолепие, в ниспадающей парче и лисьем меху, предстала перед Мэй Уэст, которая визгливо закричала: «Это моё! Это моё новое платье для приема!»

— О, нет, мой ангел! Этого не может быть! Трэвис сшил это специально для меня! Тебе нравится? Не слишком вульгарно? — Она медленно поворачивалась перед разгневанной маленькой женщиной.

— Теперь уж бери его! Ты хочешь сказать, что Трэвис Бентон посмел скопировать для тебя один из моих фасонов? — Внезапно проницательные глаза Мэй заметили, что моя мать прихватила всю лишнюю материю на своей не очень-то пышной груди, и ее голос перешел в свой знаменитый бархатный регистр.

— Н-да-а-а-а, дорогая, это абсолютно потрясающе сидит на твоей хорошенькой фигурке. Давай-ка зайдем и малость потолкуем о коварстве Трэвиса!

В ритме великолепной синкопы они повернулись, качнули своими симпатичными задами и скрылись в грим-уборной Мэй, плотно закрыв за собой дверь. На тротуаре аплодировали благодарные поклонники. Мать часто в этот период исчезала в грим-уборной Мэй Уэст. Иногда их проказы разделяли Джордж Рафт или Купер, но по большей части дамы развлекались в обществе друг друга. У меня была масса времени, чтобы набить живот в буфете и выяснить, кто в тот момент находится в студии.

Фред Мак-Мюррей всегда был на месте. Казалось, он присутствовал в любом фильме, который «Парамаунт» выпускал в тот год. Снимались Гарольд Ллойд, У. К. Филдз, Ломбард, Маргарет Салливен, брюнетка Беннетт, Бернс и Аллен с их радиославой, Засу Питтс и смешная женщина по имени Этель Мерман, которая приехала, оставив сцену в Нью-Йорке. Она отказалась дать разрешение студии на перемену своего имени и постоянно ворчала, что выглядит уродкой на экране и ненавидит Голливуд. Я наблюдала за ее работой и считала, что она отличная актриса. Просто она еще не освоилась, и у нее не было своего фон Штернберга, который защитил бы ее. Мне многие нравились — как правило, те, кого не любила моя мать. Я была поклонницей Лоретты Янг, особенно, когда она была «лирически благочестивой». «Крестовые походы» Де Милля я смотрела четыре раза. По каким-то неизвестным причинам она была предметом всегдашней ненависти Дитрих. На протяжении почти шестидесяти лет невозможно было приехать в Беверли-Хиллз без того, чтобы не ощутить влияния особого яда, исходившего от Дитрих в отношении этой леди:

— Видишь ту большую уродливую церковь, там в углу? Ее построила Лоретта Янг. Всякий раз, как она «грешит», она строит церковь. Вот почему в Голливуде так много католических церквей!

Меня это не волновало. Я получила от нее прелестный портрет с автографом, но не сказала об этом матери. Возведение церквей — прекрасное занятие, думала я, и не важно, что к этому побуждает.

Съемки «Желания» проходили так легко, и меня вызывали на студию так редко, что я благополучно прошла всю Древнюю Грецию. Время от времени я бросала изучать олимпийских богов — чтоб побыть среди богов реальных. В день, когда моя мать снималась в «сцене за рулем», я была на площадке и видела всю потеху. Никто и не подозревал, что она не умеет водить машину. С безмятежной прохладцей она села за руль блестящего маленького «родстера», который стоял без колес. Его подняли домкратом перед экраном проекционного аппарата. Движущаяся дорога позади нее, члены команды, раскачивающие машину перед камерой, ветродуй, заставляющий трепетать шифоновый лоскут на ее остроконечной шляпе, — все должно было создать на экране требуемый эффект: Дитрих бодро мчится на автомобиле по проселочным дорогам Испании. Изображение пошло раскручиваться за ее спиной, подул ветер, «родстер» подпрыгивал, дорога свернула налево — Дитрих крутанула руль направо! Дорога резко пошла вправо, а она свернула… налево! Она вертела руль, как будто управляла шхуной, плывущей вокруг мыса Горн во время тайфуна. Борзаге закричал: «СТОП!»; дорога остановила свой бег, ветер замер, рабочие выпрямились, давая отдых спинам.

Борзаге подошел к актрисе.

— Мисс Дитрих, кажется, у нас проблема с синхронизацией ваших движений и проектора. Поворачивать необходимо в том же направлении, что и изображение позади вас. Кроме того, нужно снижать скорость в определенные моменты и переключать передачи. Могли бы вы слегка повернуть голову, чтобы выглядеть не такой напряженной?.

— Вы шутите! Если я шевельну головой, ветер сдует мою шляпу… и лампа, вон там, у микрофона, бросит тень на мое левое плечо! — Ни на миг не отрывая глаз от своего зеркала, стоявшего рядом с камерой, она увидела, что один локон слегка отклонился от заданной линии. «Нелли!».

Нелли вбежала в кадр, протягивая черную расческу. Борзаге отступил назад, в спасительную тень. Все утро, как в примитивной шаблонной комедии, Дитрих и дорога, по которой она ехала, не могли совпасть друг с другом. Мы сделали перерыв на обед. Кто-то увидел, что Борзаге двинулся в сторону конторы Любича. Мама схватила меня за руку и прошептала:

— Дорогая, приведи Хэнка! Скажи ему, чтобы он пришел в гримуборную!