Моя мечта о золоте и снеге

Во время Олимпиады в Турине в 2006 году я только готовился шагнуть в большой спорт. Венсан подарил мне одну из самых прекрасных эмоций, когда я смотрел по телевизору его победу в гонке преследования, первую олимпийскую победу во французском биатлоне. Спустя несколько лет Венсан станет для нас гораздо большим, чем просто товарищем по тренировкам. Он станет для всех старшим братом. Именно с тех пор я считаю его настоящим другом.

Лидерство Венсана было скромным. Обладая должным профессионализмом и харизмой, он при уходе оставил новому поколению ключи от сборной Франции. Он привносил мудрость в повседневную жизнь команды, сглаживал острые ситуации, мешал нам воспринимать все чересчур серьезно, но при этом предостерегал от того, чтобы работа превращалась в балаган.

Помню, как однажды я дурачился вместе с остальной молодежью. На тренировках мы часто играли, прикалывались, и обычно Венсан смотрел на это довольно благосклонно. Но мы не всегда чувствовали, когда нужно остановиться. Венсан же это знал, и в какой-то момент сухо меня одернул: «Слушай, Мартен, всему свое время. Мы здесь для того, чтобы работать!» Замечание кажется безобидным, но когда его произносит олимпийский чемпион на глазах у всех, это ставит всё на свои места. Где-то с полчаса я был обижен и чувствовал себя немного униженным, но потом понял, что это в моих интересах, так же как и в интересах команды. Он не был против шуток, но отводил им ограниченное пространство, чтобы они не вытеснили то, ради чего мы собрались. Работать. Совершенствоваться. Всем вместе.

Благодаря таким случаям сейчас я могу оценить, насколько присутствие Венсана было ценным в моем формировании как спортсмена.

После его ухода средний возраст сборной Франции резко упал и составил около 22 лет. Но уровень команды, наоборот, высок, как никогда прежде.

Я, Симон и Венсан Же – мы трое отныне входим в десятку лучших биатлонистов мира. Алексис Бёф и Жан-Гийом Беатрикс также очень сильны.

Здоровое соперничество, которое задавало тон в конце олимпийского сезона, постепенно исчезает, по мере того как мы вступаем в период тренировок.

Сборы следуют один за другим, и мы замалчиваем ситуацию, которая становится все более трудной. Укрываемся за нашими спортивными целями, чтобы не видеть проблем. Осенью, во время национальных сборов в Юрских горах, мы бьем все рекорды и понимаем, что, без сомнения, команда вышла на новый уровень.

На людях мы производим впечатление сплоченного коллектива, но за кулисами недомолвки и зависть понемногу разъедают команду. С приближением нового сезона и нарастанием давления ситуация начинает напоминать скороварку, готовую вот-вот взорваться.

На людях мы производим впечатление сплоченного коллектива, но за кулисами недомолвки и зависть понемногу разъедают команду.

У меня не получается найти свое место и получить то внимание, которое мне нужно, чтобы расти дальше. Я завидую статусу Венсана Же, коронованного олимпийского чемпиона в спринте Ванкувера. Ставлю ему в вину, что он не приобщил нас к новой вселенной, которая открылась ему после победы на Олимпиаде. Я бы хотел, чтоб он рассказывал нам то, что ему повезло пережить, но мы узнаем это больше из прессы, чем от него самого. Такой у него характер. Конечно, это происходит из-за его деликатности, но я замыкаюсь в своей злости. Мы всё больше отдаляемся, и у нас не остается ничего общего, кроме совместных тренировок.

Взрыв произойдет во время предсезонного сбора в Швеции. В конце обычной тренировки Венсан выполняет последнюю стрельбу стоя и промахивается одним выстрелом. По обычаю, принятому в мире биатлона, я награждаю его восклицанием «у-у-у», означающем разочарование публики, чтобы уколоть его гордость.

Он реагирует физически. Когда чаша полна, достаточно одной капли… Венсан хватает меня за воротник, и мы уже почти начинаем драться, не снимая лыж, но Зигфрид Мазе, тренер по стрельбе, нас разнимает.

Стефан Бутьё немедленно собирает нас в вакс-кабине[10] и просит выяснить отношения. После нескольких секунд молчания слова вырываются, и мы отводим душу. То, что мы говорим, опережает то, что мы думаем. Дрожание в голосе – почти рыдания – дают мне понять, что этот разговор должен был состояться на несколько месяцев раньше. Мы усугубили ситуацию тем, что пустили ее на самотек. Но этот петушиный бой стал неизбежным из-за того, что в команде не было спортивной иерархии.

Подобно жизни дикой природы, спорт высоких достижений безжалостен. Как в стае волков, место каждого четко определено, чтобы жизнь группы протекала гармонично. Вплоть до момента, когда молодой волк чувствует себя достаточно сильным, чтобы взять верх над прежним вожаком…