Моя Мия. На осколках первой любви (СИ)

Анжела трудно сглатывает слюну и садится. Дрожащими руками берёт стакан с соком. Отпивает маленький глоток.

– Ты этого не сделаешь. Слишком жестоко.

– Жестоко? – усмехаюсь. – Жестоко было бы, если бы Иву обвинили в том, что она подсыпала мне наркотики.

– Я с таким бы никогда не связалась, это криминал, – произносит она надменно.

– Ты больная, – закатываю глаза. – Из-за тебя человек хотел покончить с собой, а ты считаешь, что не связана с криминалом?

– Ритка просто слабенькой оказалась. Подумаешь, ЕГЭ завалила?.. Вот ты умничка, Алиева. Отчислилась по собственному желанию и освободила мне дорогу.

– Неужели тебе даже не стыдно? – мотаю головой и тут же добавляю. – Конечно, нет. Ты бессовестная.

– Очень увлекательно, но я поеду, меня Костик ждёт, – показывает кольцо. – Жаль, конечно, что обо всём узнала. В целом, ты прикольная девчонка. И главное, добрая.

– Добрая, – улыбаюсь зловеще. – Но не для тебя… Ты заберёшь документы из университета.

– Вот ещё, – нервно выдаёт Попова.

– Заберёшь, – поднимаюсь с места. – Сама. По собственному желанию. Завтра же. Ваня Соболев поговорит с мамой – твоя практика подошла к концу. Отцу объяснишь как хочешь, но в Архе ты больше учиться не будешь, – улыбаюсь хладнокровно. – Как и я. Бросим его вместе.

Я ничего не заказывала, поэтому не расплачиваюсь, а просто задвигаю стул.

– Ах да, – вспоминаю. – Костику своему тоже всё расскажешь. Мирон проверит.

– Сука, – шипит Попова и кидает на стол стакан, который тут же разбивается вдребезги.

Сжимает кулаки, но не поднимается. Смотрим друг на друга в упор.

– С волками жить – по-волчьи выть, – улыбаюсь. – Слышала?..

Пытаясь успокоиться, забираю свою сумку, джинсовку и, поправив короткий топ, не оглядываясь выхожу на улицу.

После двух дней дичайшего напряжения, по всему телу усталость растекается.

В начале недели Мирон, встретившись с человеком дяди Глеба, взял небольшой отпуск и приехал в город на два дня раньше. Когда я увидела на записи, кто именно заходил в випку, не поверила...

Раз за разом пересматривала и только головой мотала.

Хотя сейчас уже кажется, что было проще простого догадаться.

За два дня мы с Мироном нашли Риту Поцелуйко, про которую Анжела мне сама и рассказала. Девчонка так же, как я сейчас, нигде не учится, потому что благодаря стараниям Поповой прошлой весной не пришла на ЕГЭ по русскому языку – та тоже её шантажировала, а чуть позже из-за того, что Рита наглоталась таблеток, пропустила и остальные экзамены.

Шантаж – это обычная схема Анжелы, чтобы добиться желаемого. Будь то награды, возможность быть лучшей или любовь понравившегося мужчины.

Поэтому вполне справедливо, что она будет наказана своим же оружием. Это отличное решение!

Усевшись в «БМВ», в первый раз за последний час выдыхаю и пытаюсь унять дрожь, сквозящую в груди.

– Как ты? – спрашивает Мирон настороженно, забирает у меня сумку и откладывает её на заднее сидение.

– Нормально, – закрываю лицо ладонями и растираю его активно.

Поверить не могу, что всё кончено.

– Блядь, – восклицает Громов, и резко привлекает меня к себе. – Я ж говорил, надо с тобой идти. Намучалась, моя маленькая, – нежно целует в щеку.

– Нет, я одна должна была, – шепчу и обвиваю крепкую шею руками. – Сама, понимаешь?

– Самостоятельная моя, – целует Мирон меня в щеку и его лицо снова становится жёстким. – Что она сказала? Офицеров у меня тоже отхватит! Блядь, свалил в Европу. Но я его достану.

– Ничего нового… Мы всё знаем.

– Она заберёт документы?

– Конечно. Куда ей деваться? Если она этого не сделает – папа лишит её денег, а это для неё важнее, чем Арх.

Замираю в сильных руках, пытаясь прийти в себя. Смотрю в окно и понимаю, что наконец-то мир вокруг стал ярким. Если честно, я так была увлечена своими неудачами, что ничего не замечала, будто в вакууме жила. Как Юлька последние недели.

Смотрю на Громова. Целую бледно-розовые, тёплые губы и счастливо улыбаюсь. Он же продолжает:

– Хорошо, что всё выяснили. Может, вернёшься в университет?

– Нет, – смеюсь, откидывая голову назад. – Ну, ты чего, Мир? Я поняла, что это ведь была мечта, связанная с тобой. Сам всегда говорил, что будешь строить дома, а я их ремонтировать. Помнишь?

– Помню, конечно.

– Ну вот, и мне казалось, что если стать дизайнером, ты тогда точно будешь мой… На всю жизнь, – обнимаю его ещё крепче, чувствуя тепло сильного тела. – А сейчас ты и так мой. И даже если я не буду ремонтировать дома, ведь всё равно будешь мой?..

– Буду, – кивает Мирон и крепче сжимает меня в объятиях. – Всегда буду.

Снова целуемся. На этот раз долго и с языками. Внизу живота становится теплее, а в моё бедро упирается напряжённый пах. Предвкушение будоражит кровь.

– Я ещё не решила, чем хочу заниматься, – отклоняюсь от него. – Это точно связано с рисованием, но… я хочу остановиться и подумать.

– Ладно, – вздыхает Мирон примирительно. – Остановись и думай сколько угодно. Я не буду больше тебя уговаривать.

– Спасибо, – ослепительно ему улыбаюсь, а потом перемещаюсь на своё сидение, а он щипает меня за задницу.

– Ай, – взвизгиваю и хохочу, показывая ему язык.