Моя милая ужасная невеста (СИ)

— Вот и отлично! — довольно заулыбалась няня Плум и неожиданно подмигнула Закари, вызвав во мне, прямо сказать, очень противоречивые чувства: — Удачи, парень. Марта — девочка хорошая, но упрямая. И норовистая!

Короче, как необъезженная лошадь.

— Мы пошли, — изобразила я слегка деревянную улыбку. — Попроси черных прислужников забрать с берега посуду.

— Благослови вас светлые силы! — вздохнула нянюшка, прижав сложенные руки к груди. — Такие вы замечательные дети.

Удивительно, как замечательный ребенок на две головы выше невысокой няньки не подавился на вздохе. Пока она еще нас как-нибудь по-доброму не похвалила, я увлекла малыша Ро в сторону парадных дверей. Закари потащился следом, никак не желая по пути потеряться.

— Малыш, давай то ласковое слово будет нашим большим секретом, — попросила я. — Ты никому-никому его не скажешь.

— Почему? — спросил Родерик с самым наивным видом, но мы-то все знали, как коварен этот вопрос. Прозвучавший из уст четырехлетнего мальчика он, как черное проклятие, ввергал человека в персональный ад, в котором требовались знания обо всем на свете. Иначе не выжить!

— Это хорошее слово следует говорить только с теми людьми, которых очень любишь. Большего всего на свете! — понимая, что придумала паршивое объяснение, с воодушевлением вымолвила я.

— Но нянечка любит меня больше всех на свете, — напомнил Ро. — Даже больше тебя и Йена.

— Тогда почему ты убежал? Знаешь, что убегать от няни скверно, — с высоты роста и жизненного, так сказать, опыта человека, в детстве неоднократно огребавшего светлой благодати и темных щедрот за проказы, пожурила я. Заодно внимание отвлекла.

Вообще-то, Дарина всегда присаживалась, чтобы честь по чести распечь сына, глядя прямехонько в глаза. Видимо, с близкого расстояния дети лучше слышали. Или у кузины попросту болела поясница и нагибаться было сложно. Но она мать! Пусть и делает внушения правильно.

— Знаю. Она старенькая и не может меня догнать, — покаянно согласился он, но тут же встрепенулся: — А от папы можно?

— Нет.

— Почему?

— Папа плохо бегает, — ляпнула я, не сразу осознавая, что уже втянула себя в порочный круг тысячи бессмысленных вопросов, заданных только ради вопроса.

— А от тебя можно?

— Ни от кого нельзя, — начала я впадать в отчаянье. В игре вопрос-ответ Ро меня побеждал без особых усилий.

— Даже если мы играем в ловитки? — со въедливостью четырехлетнего ребенка уточнил Ро.

— Разве что в ловитки, — согласилась я, начиная понимать, почему Дарина присаживалась и смотрела сыну в глаза. Суровый зрительный контакт пресекал любые попытки превратить воспитательную беседу в викторину.

— А от черного некроманта с умертвием можно убегать?

— От него нужно, — фыркнув, подал голос Закари.

Родерик поднял к высокому черноволосому старику (по всем признакам старику) голову, внимательно и пронзительно глянул. Получив одобрительный кивок, дескать, дело говорю, он немедленно заявил:

— Марта, я играл с няней в черного некроманта.

— Ты играл в прятки, — напомнила я.

— Няня Плум была черным некромантом.

Шах и мат! Не понимаю, откуда в маленьком ребенке столько незамутненной хитрости. Не иначе как он использовал запас, с избытком накопленный в прошлой жизни.

— А ты няне об этом сказал? — уточнила я.

— Она не пустила бы меня на улицу, — покачал он головой, мол, вообще ни в чем не виноват, просто сложились обстоятельства непреодолимой силы.

— Логично, — пробормотала я и, поднявшись с мальчиком за руку к парадным дверям, скомандовала: — Зараза, открой.

В замок мы входили в паршивейшем настроении. Я точно! Болтовня Родерика скрадывала ледяное, как вода в осенней реке, молчание между мной и Торстеном. Иначе этим холодом мы заморозили бы холл, и из башни Варлок, выполнив страшное предсказание прабабки Раисы, действительно исчезли бы все драконы.

Главным артефактом в каминном зале, что ни удивляло, был огромный камин, словно специально собранный в человеческий рост, чтобы запросто поджаривать на нем разных полноценных недоумков. На кожаных диванах сидели Дарина с мадам Торстен и моей матушкой.

Низкий столик перед ними был сплошь заставлен баночками с ароматическими свечами из мастерской кузины. Казалось, она решила душевно рассказать Люции о своем товаре и его особенностях, чтобы та немедленно выкупила всю партию, так и не попавшую в хозяйственные лавки соседнего с замком городка.

Особенностей в свечках не было никаких. Горели они так себе, особенно по сравнению с магическими лампами. Пахли тоже ядрено. Не каждый сдюжит пережить «весенний жасмин» или «старую библиотеку с запахом книжной пыли и кожаных переплетов», но кузина не отчаивалась.

— Мамочка! — звонким голосом воскликнул Ро и со всех ног рванул к матери.