Моя мишень

— Где вы таких девчонок берете? У нее подружки нет? — спрашивает мой напарник. Мне самому смешно, потому что именно с такого вопроса я начал знакомство с женой Демина. Тот тут же посоветовал не забывать о следующей тренировке рукопашного боя, болталось на языке много чего остроумного, но заткнулся вовремя. Янка уже беременная была, оказывается, он за один неправильный взгляд в ее сторону голову оторвать готов.

Делаю еще одно селфи, теперь только я.

— Паучара, сворачивай фотосессию, красивый наш, — ржут. По рации сигналят: «Подъезжаем к посту ГИБДД, сидим, ждем команды».

Смех стихает, парни подбираются, проверяют оружие, молчат. Смотрю в окно, машинально провожаю взглядом пролетающие мимо машины. Сегодня снайпер не нужен, работаем как обычно.

Рита

Он едет куда-то в машине, на нем жуткая маска с изображением белого паука на черном фоне. Шлем на голове, вверх задраны боевые очки. Глаза улыбаются. Совершенно жуткий паук улыбается мне с фотографии. Божечки, во что я вляпалась!

Мы встречаемся уже десять дней, можно праздновать первую дату, правда, он снова работает. У них странный график: сутки он на выездах в полной экипировке, бронежилете, с оружием и надписью «СОБР» на спине, потом мой снайпер целый день тренируется на базе, вечером в шесть построение и можно в раздевалку. Из нашего недавнего разговора:

— А нельзя не ходить на тренировку?

— Нельзя.

— А если себя плохо чувствуешь?

— А если плохо чувствуешь, то найди другую работу.

Мы мало времени провели в отношениях, выводы делать рано, но насколько я могу судить — подготовка у них серьезная, приезжает он обычно ко мне около восьми ужасно уставшим и с большим стаканчиком черного кофе, купленным на заправке.

Просила сразу ехать домой отдыхать, но нет, он обязательно приедет, чтобы… вот сейчас будет смешно и глупо, но каждый раз после смены он притаскивает мне букет роз. Это могло бы выглядеть мило, если не знать предысторию.

В тот день в отеле мы проговорили всю ночь. Сначала сидели в его номере, потом около четырех спустились в круглосуточный бар-ресторан, попросили заварить нам чай и, присев за уютный столик у окошка, принялись за ранний завтрак. Леха активно доедал яичницу с ветчиной, а потом вдруг как спросит:

— И как ты представляешь себе свой первый раз?

— По любви, — пожала плечами. — Эм. Предпочтительно, чтобы мужчина был сверху. И чтобы губы горели от поцелуев.

— Ага. Может, какие-то еще фантазии? Мало ли что ты себе нафантазировала за двадцать пять лет?

— Кровать из лепестков роз и новолуние, — не удержалась от иронии.

Он, видимо, шутку не оценил. Пожал плечами. И вот у меня уже есть два огромных букета, чувствую, завтра притащит третий. Еще неделька такими темпами, и будет у меня благоухающий натуральный матрас.

«Хорош! — пишу ему. — Куда едете?»

Не отвечает. Должно быть, уже приехали.

Леха рассказывал, что его долго не принимали в отряд. Не нравилось, что внезапно бросил армию, бойцы подозревали, что бежал из-за чего-то. Отбор в СОБР он проходил дважды, в первый раз залажал на спарринге в конце упражнений. Проще говоря, после теста Купера, включающего в том числе кросс, его жестоко избили, намекая на «добро пожаловать отсюда».

И нет, родители не правы! Подобно Лехе, мне рычать хочется при одном упоминании Ленева! А я в этом варюсь какой-то месяц. Представляю, как ему сложно было сдержаться в тот момент, когда я умничала в первый день, во время устроенной им экскурсии по мостам.

Теперь, когда я знаю больше о Марченко, мне ужасно обидны подобные разговоры внутри моей собственной семьи.

— Мама, папа, да как вы не понимаете?! Его на самом деле избили! Сломали нос, гематомы оставили! Разве так устраивают на работу по блату?! — я даже вышла из себя во время очередного спора. Родители у меня мягкие, моментами даже слишком, но если что-то вбили в голову, переубедить практически невозможно. Молча кивают, дескать: «да-да», и продолжают думать по-своему.

Леха оказался упорным, через месяц снова приперся. Опять били, но выстоял. Задание: после сдачи всех упражнений не упасть в спарринге с тремя свежими бойцами. Никто не ждет победы, цель — остаться на ногах. Зубами вцепиться в силу воли, показать свой боевой дух и фанатическую преданность профессии.

Он не упал. Решали вопрос всем отрядом, голосовали. Снайпер настолько высокого уровня — находка, на тот момент в их отряде оставался один снайпер, и то стрелял он так себе, должность за ним закрепили из-за возраста, потому что мужик уже не мог быстро бегать, да и поправился, что кардинально неправильно.

Первые полгода, пока длилось обучение, его постоянно проверяли и брали «на слабо», а потом подарили вот эту маску, что я видела на фото, признавая другом и членом команды. Не знаю, почему с пауком, но выглядит жутко. Он надевает ее редко, обычно нельзя выделяться, иначе смысл маскировки пропадет. Все это он рассказал мне в ответ на откровения о робости, как бы уравновешивая наши признания.