Моя мишень

— У меня сложилось такое впечатление, — начал он осторожно, внимательно меня разглядывая, — что либо ты, либо Александр не совсем психологически здоровы. Как называется эта болезнь, когда хочется все время в себе что-то кардинально улучшать? Поначалу мне показалось, что идея интересная, но в итоге — нет.

— Спасибо за честность. У меня нет такой болезни, это все Сашины идеи, — некоторое время мы помолчали, затем я продолжила: — Понимаешь, когда вышел наш сериал о моих первых операциях, никто, кроме Сашка, не ожидал, что он взорвет рейтинги. Его крутили во многих странах. А я была так благодарна за шанс нормально жить, что… Боже, ты же видел мое лицо до всего этого?

Он задумчиво кивнул.

— Кроме того, Саша всегда был так добр ко мне, конечно, мне хотелось отблагодарить его! Три года я честно жила только нашим каналом! Сделала еще несколько косметических операций, часами торчала в тренажерке, чтобы потом сниматься в рекламе. Я делала абсолютно все, можно сказать, за еду. В уплату долга. Но теперь мне хочется большего.

— Это хорошо, — улыбнулся он. — А то… сомнительный заработок получается. У меня есть дочь, которая не так давно заразилась кишечной инфекцией и нам пришлось ставить ей капельницу. Мне хотелось оторвать руки медсестре, когда та искала на ее крошечной ручке вену. Если бы мне кто-то предложил денег за то, чтобы причинять ей боль, я бы придушил этого человека. Будь ты несовершеннолетней, я бы непременно позвонил твоим родителям. Поверь, Марго, Александр не сможет воспринимать тебя как равного. Вы не партнеры, что бы он там ни обещал тебе. Иначе, как по старой схеме, вы не сработаетесь.

— А быть куклой, которую улучшают всей страной, я больше не согласна.

Когда приехал босс, Егор пожал ему руку и заверил, что будет ждать звонка. После чего ушел, оставив нас наедине.

Саша снова меня уговаривал. Долго, упорно, давя то на жалость, то на перспективы. Обещал утроить заработок. Отказывался верить, что это конец, не хотел слышать доводы. Во второй раз увольняться было еще сложнее, чем в первый. Он даже поплакал. Потом мы поехали домой искать документы. Саша искренне удивился пропаже и заверил, что не трогал их.

***

Достаю из гардеробной небольшую сумку, раскладываю на кровати. Стоит ли взять что-то на память? Небольшая горечь на языке делает происходящее реальным. Мне грустно, но я понимаю, что это вкус перемен. Он не бывает приторно-сладким, а в этот раз даже не гнетет, напротив, я полна энтузиазма. И точно знаю, что поступаю правильно.

Открываю сейф, но документов в нем по-прежнему нет. Да что ж такое! Не могли же их потерять?!

Когда я вбегаю в кухню-гостиную, чтобы заявить о своей неприятной догадке, квартира, обычно заполненная людьми, встречает пустотой. Только Саша стоит у барной стойки и пьет виски из горла. Его кадык дергается при каждом глотке, сам он морщится.

— Саш, не напивайся, пожалуйста, — прошу я. — Мы расстаемся хорошими друзьями. И я уверена, ты на правильном пути, у тебя все получится и без меня, — окидываю квартиру взглядом. Когда мы начинали, экономили буквально на всем. Саша брал кредит на съемку первой серии о моей операции, ужасно его просрочил, пока мы были в Америке. Но мы вернули все проценты до рубля. — Мы договаривались, что я буду играть роль три года. Они закончились. Ты знал, что этот день настанет.

— Марго, глупо уходить сейчас, на пике. Подожди три года, а потом разойдемся. Как раз скопишь денег. Можешь мотаться к своему солдату, буду давать тебе отпуска. Если он хочет, пусть приезжает к тебе.

— Мы же все обсудили, так не получится.

Он вздыхает, а потом раскрывает объятия. Я подхожу, улыбаюсь, сама чуть не плачу, но мы не обнимаемся. Вместо этого он грубо хватает меня за руку, выкручивает ее так, что от неожиданности и боли я вскрикиваю, на глазах выступают слезы. Он прижимает меня спиной к себе и шепчет на ухо:

— Если не получится так, то сделаем по-другому, зайчона, — смачно целует в щеку, а затем швыряет на стол. Я едва успеваю ухватиться за угол, чтобы не пораниться. — Раз не понимаешь по-хорошему, добро пожаловать в реальную жизнь! — кричит он. — Знал, что нельзя было тебе ехать в этот с*аный Красноярск! Уговорили, советчики! Всех уволю! Убедили, что смотаешься домой и бегом ко мне прискачешь, подпишешь что угодно! А я чувствовал, надо было не пускать!

— Саша, что ты делаешь?! Опомнись! — я пораженно гляжу на его сжатые кулаки и стиснутые до белизны губы. Клянусь, он никогда не то что не бил меня, даже не повышал голоса! Впрочем, я не давала поводов, даже не спорила с ним… раньше. Для меня он был Сашком. Строгим с другими, но никогда — жестоким.

Глава 45

Я начинаю пятиться к двери, но он быстро приближается, хватает меня за плечи и встряхивает несколько раз, его лицо при этом искажается яростью.

— Не хочешь дружить, будешь подчиняться! Марго, запомни, ты — моя! Это я заметил тебя! Я вытащил из дерьма и показал миру! Кто держал тебя за руку, носил тебе тазики и лекарства? Кто прошел с тобой через все?! — он трясет меня.