Моя на одну ночь (СИ)

Там уже шумиха подуспокоилась, силовики всех опросили и уехали. Теперь коллеги сидели притихшие и виновато посматривали на Ольгу. Первой надоело Светке.

— Не могли на этого Аверина под утро покушение устроить, — проворчала она сердито, — только пожрать сели.

— И гинекологов подставили, — поддакнул Виталик, — теперь даже неудобно.

— Переживут, — успокоила коллег Ольга, — ничего нашим гинекологам не будет. У силовиков у всех жены, куда они потом пойдут? Так что поизвиняются и на этом все закончится.

Коллеги продолжили живо обсуждать события, а она села в угол дивана, поджав ноги, и закрыла глаза. Снова и снова погружалась в их с Авериным бесконечный поцелуй, который, даже оставаясь воспоминанием, высекал внутри бешеные искры.

— Не плачь, моя милая, моя храбрая девочка! — сказал ей Костя, взяв за подбородок и снова начиная целовать.

Пронзительно и глубоко, до дрожи в коленях и вибраций внутри. А она не могла остановиться, особенно когда силы его все-таки оставили, и он упирался сначала в стол, а потом начал сползать на пол. Как раз в ординаторскую ворвался Клим, следом ввалились спецназовцы в полном обмундировании.

И когда Костю увозили тоже ревела не переставая. Потому что вдруг почувствовала себя беззащитной маленькой девочкой. Ее в последний раз так называл только отец, для остальных она была взрослой и сильной. Для коллег, для сестры, для мужа — Богдан тоже никогда не говорил, что она его девочка.

А этот сказал. И поцеловал. И шепнул, что позвонит или напишет как только получится. И прошло уже два часа, а он так и не перезвонил.

Глава 14

Аверин не звонил, и Ольга теперь придумывала себе всякие ужасы. После долгой и мучительной борьбы с собственным самолюбием она набрала номер телефона, указанный в истории болезни как аверинский. Как и ожидалось, ей сообщили, что аппарат абонента выключен.

Через неделю Оля сдалась и сама перезвонила Климу. Кусая губы и проклиная себя за малодушие, она принялась нести полную чушь о том, как ей интересно посмотреть на швы Аверина и как ей хочется получить хотя бы их снимок.

— Вы же понимаете, мне как доктору важно наблюдать процесс заживления, — она уже совсем завралась и, казалось, Клим все понимает.

— Ольга Михайловна, пока с Костей нет связи. Так надо. Уверен, с его швами, как и с ним самим, все будет в порядке, — ответил тот осторожно, явно подбирая слова. — Костя обязательно с вами свяжется, когда сможет.

Она поблагодарила и поспешно простилась, проклиная себя за несдержанность. Если с Авериным все хорошо, то он мог уж как-нибудь передать ей… Что? Привет? Смешно и глупо.

Больше Ольга Клима не беспокоила, он сам прислал ей фото грудной клетки с уже затянувшимся ровным аккуратным швом. Она восприняла это как последнее «прости» и даже не стала отвечать.

Их хирургической бригаде, которая оперировала Аверина, немногословный мужчина в костюме передал увесистые конверты, и Ольга не стала отказываться. Очень хотелось спросить об исчезнувшем пациенте, но она, к счастью, удержалась.

Стало даже казаться, что это был сон и Аверин ей просто приснился, пока однажды, сдав смену и выйдя на крыльцо, она вдруг не застыла как вкопанная. Как невидимая рука остановила, не дав сделать ни шага дальше. Черный глянцевый внедорожник стоял за больничной оградой прямо у входа и будто ее гипнотизировал.

Водителя видно не было, но по тому, как застучало сердце, Ольга сразу поняла, кто сидит за рулем. И правильно, что не стал заезжать на больничную парковку, меньше лишних глаз. Она сделала усилие и шагнула к воротам.

Сердце продолжало колотиться, в ушах шумело, внутри холодело, а сама она лихорадочно вспоминала, какое на ней белье и готова была плакать от отчаяния, что оно простое хлопковое. Ну почему ей не подсказала хваленая интуиция надеть тот комплект, который специально был куплен с полученной за Аверина премии? Безумных денег же стоил!

На ватных ногах дошла до ворот, вышла из калитки, с невероятным усилием стараясь не смотреть на внедорожник. Но все равно каким-то панорамным зрением все видела.

Дверь со стороны водителя открылась, и оттуда вышел… Нет, тут никак бы не получилось сделать вид, что его не заметила. Да она напротив, чуть рот не открыла.

Аверин в костюме выглядел сногсшибательно. Сразу стало обидно до слез, ну почему он не приехал в пятницу, когда Оля так удачно уложила волосы? Или хотя бы позавчера, когда она была в красивом брючном костюме?

Сейчас в джинсовом комбинезоне и с наспех затянутыми в хвост волосами рядом с Авериным она тянула максимум на разносчика пиццы. Велосипеда и термосумки не хватало для полной картины. Тем временем Аверин обошел автомобиль и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, а потом вперил в нее ожидающий взгляд.

— Садись, Оля, — голос как голос. И сам безупречен, даже загар сохранился.

Конечно, глупо было надеяться, что Аверин предстанет перед ней опухшим от слез и с севшим от бесконечных рыданий голосом. Но все же…