Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь

Совсем сбитая с толку Оля решила ничего не отвечать. Прозвучало очень неопределенно, что значит, спать? Аверин нес ее не напрягаясь, его лицо было слишком близко – и глаза, и губы. От тела шел ощутимый жар, и терпеть это было невыносимо. Она была просто счастлива, когда Костя усадил ее на мягкую поверхность.

Открыла глаза и не сдержала удивленного возгласа. Вокруг была гостиная, горел камин, перед ним стояли два огромных кресла, в одном из которых и сидела Оля. Низкий столик, на полу пушистый ковер – ну очень уютно!

На столике бутылка вина, два высоких бокала, фрукты, сыр, что-то еще нарезанное и красиво разложенное по тарелкам. Вот она бестолковая! Наложницу следует напоить и накормить, чтобы у нее были силы.

– Если хочешь, можешь снять платье и взять мою футболку, – Костя взял бутылку с вином. – А духи тебе не понравились? Это нишевый аромат, я сам их составил для тебя, мне показалось, он очень хорошо тебя характеризует. Но если не понравились, можно их смыть, душ вон там.

– Понравились, очень, – не стала обманывать Оля и тут же спохватилась. – Что значит, сам? Ты что, парфюмер?

– Нет, – Аверин разлил вино по бокалам и протянул один Ольге.

Она решительно мотнула головой, он пожал плечами, поставил бокал на столик, а со вторым уселся у нее в ногах. Сделал глоток, поставил бокал на пол возле себя и запрокинул голову ей на колени.

– У меня приятель парфюмер, создает нишевые духи для известных парфюмерных домов. Ну ты же видела логотип. Я приехал к нему, мы вместе выбирали компоненты, если хочешь, я расскажу, что туда входит. У меня где-то записано.

Оля застыла, оглушенная и потрясенная. Известный дом находится в Париже, чтобы составить аромат, нужно время…

– А когда, – губы пересохли и не желали слушаться, – когда ты успел, Костя? Ты же все время здесь был.

– Когда? – он поднял голову и посмотрел снизу вверх. – Сразу после того, как мы познакомились.

Снова отпил из бокала, отставил его и вернулся к ней на колени.

– Мне хотелось сделать тебе подарок, но такой, чтобы это было только для тебя. Я заметил, что ты не носишь украшения, поэтому сразу решил, что это будут духи. Но ты можешь их выбросить, если тебе не нравятся, значит, я ошибся с компонентами.

Оле вдруг стал ужасно дорог флакон, небрежно сунутый ею на полку в прихожей.

– Мне нравятся, – прошептала она и несмело коснулась черных волос, – очень, просто…

Просто интересно, он всем своим бабам лично составляет ароматы? Аверин зажмурился и потянулся к бокалу.

– Попробуй вино, Оленька, полусухое, как ты любишь.

– Ты его тоже сам делал? – хотела пошутить, но Костя мотнул головой, упирающейся ей в колени, и от этого мурашки россыпью метнулись по всему телу.

– Нет. Но виноградник мой, я купил несколько лет назад. И мне кажется, мои виноделы справляются очень недурно.

– А ты всем своим женщинам составляешь духи? – выскочило само собой, Оля готова была рот закрыть руками, но уже было поздно. Аверин резко развернулся и сложил ей на колени локти.

– Нет. А тебе так важно сравнивать себя с другими?

– Я не могу не сравнивать, – честно сказала она, вилять и выкручиваться никакого смысла не было, – слишком все двусмысленно, Костя.

– Наоборот, – он снова топил ее в своих глазах, и она мужественно сопротивлялась, цепляясь руками за подлокотники, – все очень определенно, Оля. Ты читала, что ты подписала?

– Да, – она умудрилась не покраснеть и ответила достаточно твердо. Уж ей тут стыдиться нечего, – я должна переспать с тобой. За Данку.

В черных глазах полыхнуло так, что она вздрогнула, но потом с изумлением уставилась на поползший вверх уголок губ.

– Нет, милая, не так. Ты должна только провести со мной ночь. И там нет ни слова о том, что ты еще должна. Вот мы ее и проводим вдвоем, разве нет?

Оля хлопала глазами, беспомощно открывая и закрывая рот. А Аверин с безмятежным видом снова улегся ей на колени, взял бокал и уставился на огонь.

Глава 5

– Огонь, пылающий в крови моей, меня не утомил.
Ещё я жду – каких-то новых дней, восстановленья сил.
Спешу забыть все виденные сны и только сохранить
Привычку к снам – полуночной весны пылающую нить.

Аверин декламировал так, будто считывал текст из огня, потрескивающего в камине.

– Красиво, – полушепотом проговорила Оля, когда он умолк. – Это ты сочинил?

Костя задрал голову и приподнял бровь.

– Я похож на поэта, Оленька? Нет, это Сологуб, Федор Сологуб, Серебряный век, декадент. Разве вы не учили в школе?

– Учили, – пристыженно закивала Оля, – наверное…

С литературой у нее было приблизительно так же, как и с физкультурой. Только учительница попалась не такая дальновидная как физрук, еле вытянула ее на «хорошо». Правда, в операционной у Ольги ей еще бывать не приходилось.

– Отчего-то пришло на ум. Мы с тобой все это время куда-то бежали, – заговорил Костя, забросив руку за голову и будто случайно касаясь ее бедра. Оля непроизвольно вздрогнула, и он тут же убрал руку.