Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь

Юля смотрела в сторону, Константин смотрел то на нее, то на Аверина, то на Клима.

— Обыкновенно. На самолете, — сказал Клим. Он, как и его дядя, всем видом давал понять, что новый родственник ему не по душе.

— Проводи его, — кивнул головой Аверин охраннику, которого Оля раньше не видела, и она поняла, что это его сотрудник. И уточнил: — За ворота.

— Подождите, — мотнул тот головой и посмотрел на Юльку. — Юль… Можно тебя? Поговорить…

— Можно, — кивнул Клим, — только вместе со мной.

— Говорите, — милостиво позволил Костя, — а я пока отвезу Ольгу.

Он посмотрел на нее, их глаза встретились. Все это время Оля не могла понять, что за предчувствие притаилось внутри. Странное, непонятное и… опасное. Она отгоняла его, мысленно отмахивалась, а оно все равно разрасталось, давило на легкие, то ускоряя, то затрудняя дыхание.

И теперь, глядя в устремленные на нее черные глаза, внезапно поняла.

Все это время, с самой первой минуты, как она в них посмотрела — еще в операционной, — Ольга знала, Аверин считает ее своей. Она могла сопротивляться, упираться, отказываться, но каждый раз он одним взглядом обозначал ее принадлежность. Она была ЕГО женщиной.

Сейчас в его глазах было что угодно — усталость, выжидание, напряженность. Одного не было. Там больше не было ее.

***

Оля скользнула на переднее сиденье, Аверин закрыл за ней дверцу и сел за руль. Внешне все было как обычно за исключением невидимой перегородки из пуленепробиваемого стекла, которая наглухо отгородила ее от Аверина.

Они не в первый раз молчали, но даже молчание в этот раз было особенным. Ольга смотрела на загорелые руки, сжимающие руль, и уговаривала себя, что ей все это кажется.

Что Костю выбесил Анин папа, и он сдерживается, лишь бы не сорваться на Оле. Но тут же сама себе отвечала, что он никогда на ней не срывался, наоборот, всегда говорил, что она действует на него успокаивающе.

Атмосфера в замкнутом пространстве автомобиля начинала сгущаться, и когда Костя затормозил у ее дома, Оля лишь вздохнула с облегчением. Так дальше продолжаться не может, им надо поговорить.

Развернулась к нему, набрала полную грудь воздуха, и только успела сказать: «Костя!» — как на губы легла рука, пахнущая до боли знакомым парфюмом и совсем немного кожей, которой был обтянут салон автомобиля.

Тыльной стороной ладони Аверин касался ее губ, и Оля боялась шелохнуться, чтобы не потянуться и не начать целовать эту невозможно пахнущую ладонь.

Не к месту. Не нужно. Это совершенно лишнее.

— Сейчас я́ буду говорить, — он убрал руку, и пришлось закрыть глаза, чтобы себя не выдать.

— Хорошо, говори ты, — кажется, у нее получилось без единой истеричной нотки.

— Я много думал все эти дни, Оля…

— Какие дни, Костя, чуть больше суток прошло, — запротестовала она возмущенно. — А если ты обиделся, что я уехала среди ночи, то поверь… — и снова к губам прижались пахнущие кожей салона пальцы, но Ольга решительно их отбросила.

— Я не могу так разговаривать, Костя, я тебя не вижу. На меня давит замкнутое пространство. Давай поднимемся ко мне, я заварю чай, и мы поговорим. Обещаю не приставать, — подняла вверх обе ладошки.

Аверин повернул голову, она увидела его взгляд и осеклась.

— У меня через три часа самолет. Через час я должен быть в аэропорту. Прости, у меня совсем мало времени.

— Ты хотел сказать, у нас, — вырвалось у нее непроизвольно. Костя покачал головой.

— Нет, Оля. Если у нас, то его уже просто нет.

Теперь он смотрел перед собой, но Ольга была уверена, что он ничего не видит. Ее реальность тоже расплывалась акварельными красками, и приходилось моргать, чтобы хоть немного навести резкость.

— Я не настолько одноклеточный, Оля, и я не маленький мальчик, чтобы обижаться. Ты правильно сделала, что не отказала подруге, ты врач, причем довольно высокого уровня. Пока ты еще не знаешь себе цену. И я безмерно восхищаюсь тобой. Но… — он снова повернулся, и в темноте салона его глаза непонятно сверкнули. — Я точно знаю, что в Испанию ты со мной не полетишь. А мне не всегда известно, в какую часть света меня занесет в ближайшие сутки.

— Разве ты работаешь не на себя? — спросила скорее автоматически, потому что молчать было тяжело.

— Видишь ли, такой род деятельности, как у меня, предполагает тесное сотрудничество с властями, точнее, с госбезопасностью. И однажды настает тот момент, когда понимаешь, что фактически состоишь у них на службе. В любое время им может что-то от тебя понадобиться, и слово «нет» там не котируется. Иногда у меня на передышку остается всего несколько дней, и те часто тратятся впустую. Вот сколько я здесь? Гребанные две недели, а на встречу с тобой получилось выделить всего несколько часов. И те я проспал.

— Послушай, — Ольга все равно была рада, что они начали разговаривать. В разговоре намного проще прийти к компромиссу, чем когда играешь в молчанку. — Я все понимаю. Ты здоровый мужчина со своими потребностями, и если я… то есть ты…

— Потребностями! — поморщился Аверин. — Ты сейчас как врач говоришь или как женщина?

— А что, есть разница? — растерялась Оля.