Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь

Чтобы не подставлять сестру перед старшим братом, Оле пришлось убедительно сыграть изумление, когда поздним вечером на соседнем обломке скалы появилась голографическая проекция: «Милая, выходи за меня замуж». Они с Авериным как раз сидели на террасе за столиком и пили чай. Ромашковый, конечно же.

Зато удовольствие играть не приходилось. Конечно, это было приятно, особенно, приятно было видеть, как напряженно Костя вглядывается в ее лицо, пытаясь понять, нравится ей или нет.

Ей нравилось, и колечко тоже понравилось.

— Я хотел, чтобы мы прилетели сюда, и собирался сделать предложение здесь, — заявил Аверин, когда она, припертая к стенке, наконец-то сказала: «Да». — Я давно это понял, еще когда мне твой паспорт на глаза попался. Я даже не сообразил сначала, что это за Кетлер. Мы с сыном будем Аверины, а ты Кетлер, куда это годится, милая? Ты тоже должна быть Аверина. Но когда услышал ваш разговор с Даниялом, начал сомневаться, что ты согласишься.

— Как ты мог его слышать? У тебя дома стоят «жучки»? — возмутилась Оля.

— Во-первых, у нас дома, — поправил Костя, — а во-вторых, нет у нас «жучков». Я под окном стоял. Приехал раньше, купил ирисы, и в голову романтика ударила. Увидел, что внизу свет горит, захотелось к тебе в окно постучаться с цветами.

— Ты совсем уже, Аверин, — вздохнула Оля. — Я бы подумала, что это не ты, а вор, стукнула тебя вазой по голове, и была бы у нас романтика в отделении травматологии. Погоди, ты что, через забор перелез? Ты же потом на машине во двор заехал?

— Зачем через забор? — удивился Аверин. — через калитку вошел, а машину под забором оставил. Услышал, что ты замуж не хочешь, начал думать, как теперь тебя уговаривать. А потом в Париже… Я понял, что не могу тебя потерять, что не хочу без тебя. Ты можешь отказываться, можешь отбиваться, но ты все равно станешь Авериной.

— Ты уже придумала нашему сыну имя, милая? — Костя решил сменить пластинку, но Оля уже знала, что это такой тактический ход.

Он обязательно вернется к этому разговору и не раз. Так что от свадьбы, похоже, не отвертеться. Правда, оставалась надежда, что удастся уговорить жениха отметить бракосочетание в узком семейном кругу, а это уже было не так масштабно.

— Я тут подумала, — изобразила Оля святую простоту, — может быть, Марк? Аверин Марк Константинович, красиво звучит.

Видать, изобразила плохо, потому что будущий отец не купился.

— Скажи, милая, он уже до тебя добрался? — Костя приподнял ее за подбородок. — В глаза смотри. Добрался, — кивнул с удовлетворением, — все ему неймется.

— Ольчик, а вы точно мне племянника родите? — не отставала будущая тетка. — Тут падре меня уже достал, чтобы я тебя упросила назвать его внука Мариком. Ну ты же понимаешь, звали бы его Ксенофонтом, в жизни бы не согласилась. Но Марик годное имя. Марк Константинович, скажи, красиво звучит?

— Кость, — потерлась Оля щекой об заросший подбородок, — давай пусть он сначала родится?