Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя

Тимур пользовался большим уважением и высочайшим авторитетом у своих подчинённых. И в происшедшем с ним был явно виден почерк Михаила Петровича — он всегда карал тех, кто критически высказывался о его машине. Так было в Липецке при проведении воздушных боёв между МиГ-29 и Су-27, о чём я ещё расскажу. Кстати, Апакидзе тоже хотел провести такой бой, но думаю, что в таком случае ему пришлось бы вообще распрощаться с погонами.

В этом человеке был редкий командирский стержень. Не сомневаюсь, что при бережном отношении к такой личности из него вырос бы командир высочайшего уровня, а подготовка его подчинённых была бы максимально приближена к боевой обстановке и отвечала бы современным требованиям.

Когда мы лучше вникли во все дела, нам стали понятнее многие недостатки нашей морской тематики и пути её совершенствования. В этот период Токтар проявил себя с самой лучшей стороны. Он быстро впитал в себя всю информацию по этой тематике и в дальнейшем сделал эту программу, можно сказать, программой своей жизни. Он провёл много времени в Саках, в Николаеве, активно участвовал в разработках и авианосной части корабля, и всех аспектов авианесущего крейсера. Когда пришло время садиться на корабль, то первым на него сел Виктор Пугачёв на Су-27К, а следом за ним через 40 минут на МиГ-29К выполнил посадку Токтар Аубакиров. И мы этим очень гордились. Но никто не вспоминает другой факт — ровно через час после своей посадки Токтар взлетел с авианосца, и он был первым, кто совершил и взлёт с авианосца, и посадку на него. Су-27 пробыл на корабле около трёх суток, прежде чем смог взлететь. Отдавая Токтару эту тематику, мы были абсолютно уверены в том, что она попала в надёжные руки. И мы не ошиблись.

У Токтара появилась перспектива слетать в космос. Он рассказал мне, что встречался с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым, и тот беседовал с ним о такой возможности. Все окружающие пытались убедить его в том, что это станет яркой вехой в его карьере. Но я трезво оценивал ситуацию. Он был казахом, и если бы полетел в космос, безусловно, стал бы национальным героем — как первый космонавт-казах. Но повседневная лётная работа на нашей фирме отошла бы для него на второй план. Мне, конечно, жаль было терять такого зама, тем более к тому времени с лётной работы уже ушли Б. Орлов и А. Фастовец, а Романа Таскаева я ещё не подвёл к нужному уровню. Перспектива у меня была не самая радужная. С уходом Аубакирова я терял свой главный резерв, а поскольку годовой налёт падал из-за снижения фронта работ, значит, надо было форсировать подготовку молодых лётчиков. А от такого форсирования всегда нужно ждать неприятностей. Тем не менее я не стал чинить Токтару препятствия, наоборот, использовал все свои возможности, чтобы ему помочь. Думаю, у меня это неплохо получилось. Я сказал Токтару, что полностью его поддерживаю, договорился с Управлением лётной службы, чтобы они не возражали против желания Токтара, и заручился их поддержкой.

Теперь нужно было встретиться с Назарбаевым и определить порядок действий. Всего у меня с ним было две встречи, и общение с Нурсултаном Абишевичем оставило самое благоприятное впечатление. Он поразил меня своей деловитостью, чётким пониманием вопроса, который мы обсуждали, и готовностью к реальным конкретным действиям. На первой же встрече (кажется, это было на каком-то фуршете, куда меня специально пригласили для беседы с ним) после недолгого общения он вник в суть этой проблемы и прямо спросил:

— Каким должен быть порядок действий?

Тут к нашему разговору подключился один из влиятельных людей и начал убеждать нас, что для включения Токтара Аубакирова в отряд космонавтов нужно проводить большую работу с Центром подготовки космонавтов, как-то их ублажать. Его поддержал генеральный конструктор НПО «Энергия» Семёнов. Назарбаев вроде бы с ними согласился, но когда мы с ним остались наедине, поинтересовался, что я думаю по этому поводу. Я ему ответил, что программу подготовки казахского лётчика в ЦПК действительно будут тормозить. И не потому, что недовольны тем, что полетит именно казах, а потому, что вносить какие-то коррективы в программу им не хочется. К тому же она Уже расписана на два-три года вперёд. С одной стороны, это правильно, каждый должен знать свою перспективу. С другой стороны, подготовка космонавтов — процесс очень громоздкий и, по-моему, явно растянутый. Отсюда вывод: Токтар для них — ненужная нагрузка и они будут стараться всеми силами гонять его «по кругу». Всё логично: они решают свою задачу, а мы должны решать свою. И если мы пойдём по их пути, это будет путь тупиковый. Армия это такой механизм, который понимает только приказы.