Моя несносная девчонка

Может, я приемная? Или что? Почему она так со мной? Что я ей сделала плохого?

— Я ничего подписывать не буду.

— Куда ты денешься? — мужик посмотрел на амбала и довольно проговорил: — Тох, помоги девахе добраться до стола. Ерепенится, тупая попалась.

Обернулась и уловила момент, когда амбал начал нагибаться ко мне. Действовала мгновенно: резко выкинула ноги, ударяя в грудину, отталкивая, тут же подскакивая и хватая светильник с комода в момент, когда мужчина с рычанием оказался рядом.

Некогда было впадать в панику, страх придал сил. Замахнулась и со всей силы долбанула этой штуковиной по голове, сбивая его, повторяя свое «приветствие» с другой стороны.

На миг меня оглушило. Ничего не слышала, и вдруг все звуки слились в один, отдаваясь колоколом в голове. Ту же я услышала крик матери, хрип отца и звериный рык лысого мужика.

Отскочила, всматриваясь в яростный взгляд зека, двигающегося на меня. Сделала шаг назад, но тут ощутила боль во всем теле. Амбал влетел головой в меня, откидывая на стену. Дубина. Не могла поверить, что он такой активный после всего. Почему я не смогла вырубить его светильником? Скатилась на пол и со стоном подняла голову, понимая, что встряла.

Надежды не было… Как-то так.

То, что увидела, заставило меня пораженно ахнуть. Перед глазами разворачивалась невероятная картина: Юрий и Сергей, появившиеся из неоткуда, бросились на моих обидчиков. Орлов на Тоху, а его брат на мужчину в наколках. Как они здесь оказались вдвоем, мне было сейчас неважно, главное — что это произошло.

Брат Орлова в несколько секунд скрутил и уложил своего соперника, при этом ломая нос, ломая челюсть, несколько раз безжалостно разбивая ему лицо. Юрий же занимался амбалом. Он возился с ним дольше и был не так напорист и свиреп, как его братец-спортсмен, но все же через время завалил его.

Справились за несколько минут.

Пока принимала действительность, Сергей приблизился ко мне и подал руку. Приняла ее, но боль во всем теле заставила скривиться.

— Он тебя ударил? Куда? — взревел он, отпуская мою ладонь.

Следующее происходило слишком быстро: Сергей подлетел к амбалу и стал избивать его. Лежащего. Зверски, дико, удивляя своей свирепостью.

Забыла про боль и дернулась к нему, но тут вмешался Юрий. Он оторвал брата от жертвы и откинул в сторону прохода. Со злостью смотрел, а потом громко произнес:

— Ты его убьешь, псих! Хочешь на зону?

— Он посмел ее ударить!

— Я сам разберусь! Как нужно! Без тебя! А ты… успокойся и подыши свежим воздухом.

— Он обидел…

— Пошел вон! — грубо приказал Орлов.

Сергей перевел взгляд на меня и рвано выдал:

— Пошли!

— Нет, — тихо сказала и посмотрела на мать. Она сидела на диване, не сдвинувшись даже на сантиметр в сторону от волнения. Отца не было, сбежал. Еще бы… Трус.

Сделала шаг к ней и с обидой спросила:

— Ты довольна?

— Он ушел… — зло бросила она.

Не могла даже ответить. И это все? Все?! Да меня чуть не убили из-за их жадности, безразличия, а она волнуется за мужа. Прекрасно! Молодец! Какая у меня мать!

— И все? Все?! Это все, что сейчас ты мне можешь сказать? — я кричала. Да, именно кричала. Не могла я принять, что ей плевать до такой степени.

— Не смей повышать на меня голос! — бросила она и медленно поднялась, придерживаясь за спинку дивана. Родная женщина посмотрела на парней и с пренебрежением сказала: — Мы… хотим жить отдельно. Раз так, то ты должна позаботиться об этом.

После этих слов она направилась в кухню и закрыла дверь. Громко, давая понять, что очень недовольна.

Чувствовала себя оплеванной и ничтожной. Честное слово. Сейчас я поняла, что даже если бы меня здесь убили, мать бы и бровью не повела. Ее печалил тот факт, что из-за драки ушел отец. Вот это трагедия!

В груди что-то взорвалось. Внутренности скрутило так, что стало невозможно дышать. Все кипело и бурлило, разливаясь обжигающей лавой по крови.

Меня рвало на части.

Да, от обиды, от отчаяния… на мелкие кусочки.

Вдох-выдох… и я рванула к ней, но тут оказалась в крепком захвате сильных рук. Юрий прижал к груди, не давая возможности двигаться.

— Отпусти! — сдавленно просипела, чувствуя, как меня сотрясает крупной дрожью.

— Не руби сгоряча, котенок.

— Она… она… — не могла спокойно сказать. Мне было так невыносимо больно.

— Я понял, но не сейчас.

Было так погано, что хотелось рычать, выть, но я только закрыла глаза и принялась считать про себя до тридцати. Пыталась не думать, не вспоминать, не анализировать. Просто тупо смотрела в одну точку и ничего не видела.

Меня до сих трясло.

Так, как никогда в жизни.

И, вероятно, не после пережитого, а от предательства.

— Я помогу тебе, — уверенно произнес он.

— Нет, ты не понимаешь.

— Я адвокат. Кого ты хочешь удивить?

Сглотнула и призналась:

— Это бесполезно.

— Позволь мне с ней переговорить.

— Зачем? Это…

— Я попробую, а ты… останься здесь. Полиция уже в пути. Хорошо?