Моя невинная девочка

Соня качает головой, а у меня плывет все. Ее лицо так близко, чуть—чуть наклониться – и наши губы встретятся. И запах этот как будто несмываемый. Мы уже в бассейне были несколько раз, потом в душе, а она пахнет все так же.

– Я не интересуюсь политикой, тем более местной.

– Это шампунь у тебя так пахнет? – спрашиваю внезапно даже для себя самого.

Соня смотрит удивленно и чуть хмурится.

– Эм—м—м, наверное. А что, не нравится?

Я беру прядь ее волос и вдыхаю запах.

– Да, точно. Пахнут волосы. Нравится, Софья.

– Ну вот опять Софья, – с притворным расстройством говорит она.

– Не нравится?

Она открывает рот, чтобы ответить, но мы зависаем в моменте, глядя друг другу в глаза. Что она хочет сказать и почему молчит? Нравится или нет? Мне почему—то чертовски важным становится узнать ответ. Но она не успевает его произнести, потому что Настя выкрикивает:

– Ну мы пить—то будем сегодня?

Глава 6

– Мака—а—ар, ты как будто не знаешь, что делать в таких ситуациях и кому звонить, – пьяно тянет Влад, обнимая меня за плечи.

– Я бы и сейчас тебе не рассказывал, – отвечаю я таким же заплетающимся языком. – Богомолов, у тебя слишком длинный язык.

– И светлая голова, – отзывается Витя с соседнего шезлонга. – Смотри, как быстро порешать можно.

– Ну вы достали уже! – гневно выкрикивает Ира. Они с девочками сидят в нескольких метрах от нас, составив ротанговые кресла в круг. Мне кажется, Софья отлично вписалась в компанию, несмотря на свой юный возраст. Каждый из нас старше ее минимум на десять лет, но она умело поддерживает беседу. – Сколько можно о работе?! И вообще мы идем купаться или как?

– О! Точняк! Купаться! – Витя вскакивает с шезлонга, но наклоняется, чтобы упереться в него пальцами, потому что его шатает.

– Голышом, я надеюсь? – со смехом спрашивает Влад.

– Так конечно! – отвечает Витя, выпрямляясь. – Давно депутата Заричанского никто не компрометировал. – последнее слово Богомолов выговаривает только с третьего раза под наш дружный смех. – Давай, а то папарацци уже соскучились по твоей голой заднице.

– Ну пипец! Вы мне долго это припоминать будете?

Мы все встаем и, словно по команде, подхватив с крайнего шезлонга полотенца, двигаемся на выход со двора.

– Пиво надо захватить! – выкрикивает Витя, быстро сообразив термо—сумку, в которую уже забрасывает бутылки. – Ира, покрывала в коридоре!

– Да взяла уже.

Такая суета вокруг, что я даже не успеваю сообразить толком, когда рядом со мной оказалась Софья.

– Слушай, может, не надо на озеро?

– О, ты много потеряешь, если не пойдешь. Сонь, никакой пошлятины или оргий. Просто дурачество.

– Да я про то, что пьяные все.

– Не такие уж они и пьяные, похуже бывало.

– Ладно, только я, наверное, не буду купаться.

– Почему?

Она мнется, и даже в тусклом свете дворовых фонарей я вижу, как она краснеет.

– Софья, идем. Даже если не захочешь купаться, проведем время на озере с друзьями, подуреем немного.

– Так странно видеть, как взрослые статусные люди сходят с ума, – произносит она, когда мы выходим со двора.

– А что еще нам остается? У каждого здесь серьезная должность, куча проблем. Мы все должны изо дня в день держать лицо и соответствовать. А вот такие сборы позволяют нам вдохнуть полной грудью.

– Ты сегодня такой словоохотливый.

Я смеюсь.

– Сам в шоке.

Мы располагаемся у кромки воды, расстилаем пару покрывал, сбрасываем полотенца, а дальше начинается безумие. С хохотом мы избавляемся от одежды и несемся в воду. Влад забрасывает Настю на плечо и под ее крики бросает в озеро. Мы дурачимся как в юношестве. Такое потрясающее чувство беззаботности и сумасшествия, которое не каждый день испытаешь. Иногда хочется бросить все и снова приехать ночью с друзьями на озеро, но получается только спонтанно, практически без подготовки. Наплескавшись, я обращаю внимания, что Сони нет. Начинаю резко дергать головой в разные стороны, а потом замечаю одинокую фигурку на берегу.

– Софья, давай к нам! – зову ее.

– Нет, спасибо, я пас.

Ну не буду же я ее уговаривать, в конце концов. Но за меня это делают друзья, в четыре голоса зазывая скромнягу Силантьеву к нам. И она наконец сдается. Пока все бесятся и брызгаются, я замираю, практически не дыша, и смотрю на то, как Софья сбрасывает с себя одежду. В лунном свете я не могу рассмотреть все подробности, но будь у меня фонарик, я бы обязательно осветил им те места, которые интересуют меня больше всего. Вот сейчас я точно чувствую себя подростком, который чуть ли не впервые видит обнаженное женское тело. Жадно пожираю глазами каждый сантиметр тела, который удается рассмотреть, пока она раздевается, а потом с визгом забегает в воду. Спешу к ней, чтобы… хрен его знает, зачем, но тороплюсь, как будто ее может кто—то перехватить. Хочу сам быть этим человеком, но не успеваю. Проворный Богомолов подхватывает Софию на руки и, разогнавшись, забрасывает в воду.

– Я тебе сейчас руки оторву! – слышу шутливую гневную угрозу со стороны Иры, а сам ускоряюсь к тому месту, куда Витя бросил Софию.