Моя невинная девочка

– Ох, Сплюшка, ты бы глаза открыла пошире, да посмотрела, как взрослый мужчина смотрит на тебя. Будь его воля, съел бы и облизнулся. Ой, ладно, что я тебе доказываю? Молодая ты еще и глупая. Вот поумнеешь, тогда и увидишь все это.

– Ба, я к родителям на могилу не съездила, приеду еще на следующие выходные.

При упоминании родителей в груди привычно покалывает. Корю себя за то, что за два дня так и не выбралась на кладбище. Но бабушка неважно себя чувствовала, а я боялась оставить ее одну. Вдруг опять прихватит, а меня рядом нет?

– Не бери в голову, они и так знают, что ты их любишь и помнишь. А цветочки я завтра отнесу, не волнуйся. Ты давай учись и работай, чтобы стать хорошим специалистом. Не передумала насчет отрасли?

Я быстро качаю головой, а бабушка хмурится. Ей не нравится, что я выбрала уголовку. Говорит, не женское это дело – за преступниками гоняться. Надо семью заводить и детей рожать, в суды ходить только по приятным делам. А я не могу, вокруг столько несправедливости, убийцы и насильники вот так просто на свободе гуляют. Ну какие спокойные дела могут быть?

Целую бабушку и крепко обнимаю, прощаемся. Потом мы выходим из дома и идем к калитке. Я поднимаю голову, и сердце пропускает удар. Не может быть. Или может? Наверное, просто Коля тоже купил себе черную машину… Замедляю шаг, а потом убеждаюсь, что нет, все—таки может. Макар огибает капот машины и приближается к калитке. Как всегда, серьезный и даже немного угрюмый. Красивый такой, глаз не оторвать. В темной футболке и джинсах, на руке поблескивает диск дорогих часов, крепящийся на запястье на ремешке.

– Знаешь, это напомнило мне финал фильма «Королева бензоколонки», – заговорщически шепчет бабушка. – Там перед Людмилой выстроилась шеренга машин, и каждый из водителей открывал двери и приглашал ее поехать с ним. А она знаешь, что сделала? – я качаю головой, практически не слушая то, что говорит бабуля. – Поехала с милиционером на мотоцикле. Так что, Сонь, ждем милиционера?

– Какого милиционера? – отупело спрашиваю я, когда наши с Макаром взгляды сталкиваются, и я вдруг понимаю, как же мне хочется прыгнуть ему на шею и расцеловать за то, что он приехал.

– Ой, такого, с наручниками. Ну, так и будем стоять? Может, калитку откроешь? Здравствуй, Макар.

– Добрый день.

Макар отмирает первым, и я, спохватившись, отодвигаю щеколду, чтобы распахнуть калитку. Мы не сводим взглядов друг с друга, как будто пытаемся говорить о чем—то, но ни один из нас не понимает, о чем именно.

– Чем обязаны? – спрашивает бабушка, и Макар наконец прерывает наше столкновение взглядов и протягивает бабушке три коробки лекарств.

– Вот, – просто произносит он. – В городе легче купить.

– Так Соня это могла сделать и без вас.

– Как и я – без нее. Готова ехать? – это уже мне, и я просто киваю, потому что хочу поехать с ним на автомобиле, а не с Колей в его пыльной машине до станции, а потом в душном автобусе.

– Давай сумку.

Бабушка наблюдает за нами, слегка склонив голову и прищурившись.

– «Увезут. Ей—Богу, увезут», – цитирует она свой любимый фильм.

– Увезу, Наталья Федоровна, – с улыбкой отвечает Макар.

– Ну давай, увози, а то все никак проститься не можем. О, раз уж ты на машине, Софья, захвати тогда и овощи, сейчас принесу.

– Бабуль, да я сама принесу.

Бабушка только отмахивается и уходит в сторону дома. Я снова перевожу взгляд на Макара.

– Зачем вы приехали?

– Я же сказал: лекарства привез.

– А бабушка сказала, что я и сама могла купить.

Мне так хочется, чтобы он назвал истинную причину своего появления здесь. Сердцем чувствую, что не из—за старушки, которую он знает пару часов.

– Не хочу, чтобы ты тряслась в автобусе.

– Я привычная.

– Отвыкай.

– Каждый раз меня возить будете?

– Может быть.

Я не могу удержаться, чтобы его не подколоть, хоть щеки и горят алым пламенем.

– Видите, какой вы непостоянный? Как я могу на вас положиться?

– И в чем же мое непостоянство?

– Вы сказали «может быть».

– Так решение не всегда от меня зависит.

Я опускаю глаза и ковыряю носком кроссовка камешек, застрявший между плитками, которыми выложен двор.

– Как провела выходные?

– В трудах и заботе о бабушке.

Поднимаю голову, Макар кивает, продолжая сверлить меня взглядом. Когда он так смотрит, мне становится не по себе, чувствую себя голой. Но в приятном смысле. Он как будто видит меня настоящую, всю, с оголенными чувствами. И мне не хочется прикрыться, даже наоборот, хочется показать ему всю себя, выставить на обозрение его сканирующему взгляду, а потом еще спросить: «Нравится?» Но мне кажется, что мне не придется задавать вопрос, он сам озвучит свое мнение низким бархатистым голосом.

– Ну вот. Принимай, Макар. Смотри аккуратно, там наверху помидоры, не подави, – говорит бабушка, вклиниваясь в нашу игру в гляделки.

– Все довезу в целости и сохранности.

– Сонь, ты хоть с Макаром поделись овощами да фруктами.

– Хорошо, – негромко отвечаю я.