Моя невинная девочка

И вот теперь мне предстоит научиться ухаживать за девушкой. А тут ступор. Я вроде как технически понимаю, как это делается, а все равно не могу никак выстроить в голове толковый план. Мне снова хочется, как в студенчестве: привезти ее домой и пировать на ее теле. Усадить на заднее сиденье авто, вывезти куда—нибудь за город и там брать, пока мы оба не лишимся сил. И Софья, скорее всего, не возражала бы, но мне самому хочется ее баловать. Показать, насколько она дорога для меня, раз запрет на уголовку на нее не действует. Неужели она, дурочка, не понимает, что я просто хочу обезопасить ее от всей той грязи, в которую она пытается вступить? У Сони, судя по всему, пока еще романтизированное понятие про уголовников, и так не хочется, чтобы эту наивность раскатали под колесами суровой реальности. Ей будет больно. Мои внутренности скручивает от одной мысли о том, каким способом ее могут научить жизни.

Мысли в голове начинают путаться, смешиваясь в не самый приятный коктейль из заботы о Соне и уголовниках, которые могут причинить ей вред, и я наконец засыпаю. К счастью, без сновидений.

– Доброе утро, – слышу хриплый голос в трубке и прикрываю глаза от удовольствия.

Да, я – эгоист, а потому позвонил Софье как только проснулся – в шесть утра.

– Доброе. Как спалось?

– Хорошо, но мало. – Соня зевает, а я улыбаюсь. – А тебе?

– И мне.

Она тихонько смеется.

– Как твоя командировка?

– Вчерашний день затянулся. Сегодня я должен был проснуться в другом городе, но не сложилось. А ты как?

– М—м—м, нормально. Сегодня буду разбирать документы. Рома сказал, что много накопилось, так что по судам и тюрьмам я сегодня не езжу. – На меня накатывает облегчение. Бог с ними, судами, но Сонины поездки в СИЗО и тюрьмы доводят меня до трясучки. – Только не говори, что ты облегченно выдохнул, – недовольно говорит она.

– Сонь…

– Макар, я не хочу ругаться, потому что просто еще толком не проснулась, и у меня может не оказаться нужного количества аргументов. Поэтому давай просто сменим тему.

– Давай, – я улыбаюсь. – Сонь, а поехали в отпуск.

– В какой еще отпуск? Я работаю всего третью неделю.

– Да плевать, я договорюсь с твоим начальником.

Я слышу ее улыбку, когда она отвечает:

– Один из них – мой суровый преподаватель, который никак не хотел поставить мне экзамен.

– Потому что его студентка, вместо того, чтобы выучить, пыталась списать.

– Потому что ей на фиг не сдалось международное право! – выпаливает Соня, а потом резко замолкает. – Прости, наверное, это было резковато.

– Не волнуйся, у меня есть пара способов тебя наказать.

Представляю себе, как сейчас вспыхивают ее щечки, и кайфую от этого.

– Так что насчет отпуска, Софья?

– О, опять «Софья», – бурчит она. Черт, я ловлю себя на мысли что схожу с ума от наших отношений. Вот прямо от каждого взаимодействия, даже когда мы спорим. – Я не знаю, Макар. А сколько это стоит?

– Еще раз задашь этот вопрос своему мужчине – у нас будет долгий неприятный разговор. Если я приглашаю тебя в отпуск, значит, оплачиваю все я.

– А если мне, например, понадобится что—то купить? Ну, как вариант, чрезмерно ретивый мужчина разорвет на мне нижнее белье? Что ж мне, без трусов ходить?

А вот мы и вступили на стадию озвучивания сексуальных фантазий. Я начинаю понимать Никитоса с Идой. Член дергается от одной мысли о том, как я грубо избавлю Софью от белья. Мне нравится эта идея.

– Если разорвет, – произношу внезапно севшим голосом, – то купит новое. Ну, или будет наслаждаться тобой без белья. Ты когда—нибудь ходила без трусиков в общественном месте, Соня?

– Нет, – шепотом.

– Тогда тебе непременно нужно попробовать. Это… будоражит.

– Это негигиенично, – так же тихо отвечает Соня.

– Тогда только один вариант: купить тебе новое, – перехожу на обычный тон, потому что на вирт у нас нет времени, скоро мне нужно будет выезжать. Да и я не хочу довольствоваться малым, хочу Сонечку всю, чтобы мог пощупать и прижать к себе.

– Ох, умеешь ты… ох, Макар, – недовольно сопит Соня в трубку, я усмехаюсь.

– Обещаю утолить твой голод, как только вернусь. А ты не смей к себе прикасаться.

– В каком смысле? – голос Сони тоже становится обычным.

Я заметил только, что с момента, когда начались наши отношения, она стала разговаривать со мной мягче. Понятное дело, исключая моменты, когда злится на меня. В остальное время в голос добавились какие—то мурлычущие нотки, нежные интонации. Мне нравится понимать, что так она разговаривает только со мной. Как будто пытается быть соблазнительнее для меня. Она все это пока делает неумело, и «стрельба» глазами пока еще плавает на поверхности, но я тащусь от тех усилий, которые она прикладывает.

– Сонь, я не могу сейчас затевать этот разговор, потому что минут через пятнадцать я должен покинуть номер в отеле, позавтракать и выдвигаться в дорогу. А если я начну объяснять тебе, где и как нужно прикоснуться, то это затянется на полчаса минимум.