Моя невинная девочка

– Правда?! – рычит она. – Так, может, поэтому ты начинаешь меня бесить? Специально, потому что тебе забавно?

– Сонь, прекрати говорить глупости. Давай поужинаем вместе.

Она молчит, и мне приходится посмотреть на нее, чтобы оценить реакцию. Софья кусает нижнюю губу и хмурится. Выражение ее лица выдает тяжелый мыслительный процесс.

– Ладно, – нехотя соглашается Соня, и улыбка на моем лице становится шире.

До самой прокуратуры нам не удается нормально поговорить, потому что то мне, то Соне приходится отвечать на телефонные звонки. По дороге я торможу возле одной из лучших кофеен города и, пока она болтает по телефону, беру Софье большой стакан лавандового рафа, пару сэндвичей с курицей и овощами и тарталетку с ягодами, себе – черный кофе. Возвращаюсь в машину и передаю покупки Соне.

– Что это? О, кофе, спасибо, очень кстати сегодня.

– Не выспалась?

– Вообще почти не спала.

Меня мучает вопрос, почему тогда не ответила на мои ночные звонки, но я решаю выяснить это позже. Поплаваем пока во временно установившемся мире. Черт его знает, куда приведет нас такой разговор.

– А это зачем? – спрашивает Соня, заглядывая в пакет с едой.

– Чтобы пообедала.

– Спасибо, – тихо отвечает она и отворачивается к окну, прикусывая губу, чтобы скрыть от меня улыбку.

Я тоже улыбаюсь, потому что мне хорошо. Доезжаю до прокуратуры и паркую машину недалеко от входа, но так, чтобы наши с Соней нежности не были на виду у ее новых коллег. Кладу руку на подголовник пассажирского сиденья и поворачиваюсь к своей девочке. Улыбаюсь, она улыбается в ответ.

– Я соскучился.

– И я, – тихо отвечает она.

– Поцелуешь меня?

– Макар, здесь люди ходят, – смущенно произносит она.

– Стекла тонированные.

– Ну и что?

– Ну и то, Сонь. Давай уже.

Ее щеки розовеют, когда Софья приближает свое лицо к моему и, быстро чмокнув, отстраняется, чтобы сбежать. Перехватываю ее за затылок и целую так, как хочется: глубоко, горячо, жадно. Соня отзывается, но как—то скованно. Ладно, секс не до конца раскрепостил невинную девочку. Надо притормозить, потому что это смущение заводит еще сильнее. А, может, заводит именно оно? Нет, это все Силантьева. Немного насытившись, выпускаю Соню из своей хватки и любуюсь на расширенные зрачки, припухшие губки и горящий взгляд. Все это в обрамлении розовых щек дает такой у—у—ух—эффект. Член долбится в ширинку, требуя его выпустить на волю и приласкать нежными ручками или ртом. Даю ему мысленную команду успокоиться.

– До вечера? – спрашиваю, поглаживая нежную щечку. Не могу не касаться.

– Мгм, – отвечает Соня, замерев на мгновение.

– Я заеду после работы.

– Ладно, – отвечает она, но не двигается с места, как будто нежится в простой ласке и боится пошевелиться, чтобы я не перестал ее гладить.

– Беги, малышка. Я заберу тебя вечером. – Она как будто ждет чего—то, и меня наконец осеняет. Наклоняюсь и нежно касаюсь ее губ своими. – Я люблю тебя.

Губы Сони расплываются в широкой улыбке.

– И я – тебя.

– Но я тебя больше, – подмигиваю Соне и она, подхватив папку, сумку, кофе и пакет с обедом, выскакивает из машины и торопится ко входу в прокуратуру, а я с дебильной улыбкой завожу машину и трогаюсь с места по направлению к офису. Охренительное чувство, когда между нами мир.

Глава 35

Как только Соня ныряет в салон машины, я тут же притягиваю ее к себе за затылок, чтобы наброситься жадным поцелуем на сладкие губы. Отрываюсь на мгновение.

– Больше не пользуйся блеском, – прошу ее. – Он липкий и твои губы вкуснее этой искусственной клубники.

Соня хихикает и кивает, а потом мы снова целуемся так жадно, словно вокруг нас пустота и в целом мире остались только мы двое. Наши нежности прерывает стук в мое окно. Нехотя отрываюсь от своей девочки и перевожу взгляд на того, кто посмел нарушить наш покой. Там стоит какой—то мужик в костюме и кивает мне как старому знакомому.

– Посиди минутку, – прошу Соню и слегка приоткрываю окно. Недостаточно, чтобы просунуть руку, но так, чтобы было слышно мужика. – Слушаю.

– Макар, хорошо смотришься со своей девочкой.

Я хмурюсь.

– Не понял? Мы знакомы?

– Со мной – нет, но Бес просил передать привет тебе и милой Сонечке.

С этими словами мужик кивает и сваливает от моей машины, а мои внутренности покрываются коркой льда. Понеслась, твою мать. Нажимаю на кнопку поднятия стекла, уставившись взглядом в лобовое, пока сжимаю руль так сильно, что скрипит кожа. Морщина между моими бровями становится настолько глубокой, что я чувствую в этом месте сильное напряжение.

– Ира еще на месте? – спрашиваю Соню, а она качает головой.

– Макар, что происходит? – спрашивает она тихо.

– Пиздец происходит, Сонечка, – выдыхаю я, набирая Богомолова и отъезжая от прокуратуры.

– Приветствую, Макар Ильич! – радостно восклицает Витя.

– И тебе не хворать. Вить, на шашлыки хочется, сил просто нет, – жестким тоном произношу я. Возможно, сказываются годы общения, а, может, мой тон, но Витя тут же подхватывает мой спектакль.

– Ну тогда милости просим к нашему шалашу, – казалось, совершенно беззаботно отзывается он, но я слышу, как в голосе сквозят стальные нотки. – До встречи.