Моя нежная фея

После битвы при Ватерлоо он поспешил в Лондон, откуда намеревался сразу поехать в Бельгию. Однако к тому времени, как он достиг столицы, там опубликовали списки убитых и тяжело раненных. Брата в этих списках не оказалось.

Устыдившись своей паники, он решил не ехать в Брюссель. Доминик может посмеяться над его неуместными страхами. Позже он об этом пожалел, когда понял, что сражение при Ватерлоо лишь закрепило их отдаление друг от друга. Хотя брат и остался цел и невредим, духовно он изменился до неузнаваемости. Кайл часто задавался вопросом, отчего Доминик за такой короткий срок превратился из зеленого юнца в зрелого мужчину, однако брат так ничего ему и не рассказал.

Изменились бы их отношения, если бы он все-таки поехал в Брюссель сразу же после битвы? Может быть, они бы снова стали друзьями, вместо того чтобы разойтись настолько, что даже на людях едва могли нормально разговаривать друг с другом. Возможно, то его мрачное предчувствие означало не физическую гибель, а отчуждение. В таком случае оно полностью сбылось.

К счастью, вскоре после этого он встретил Констанцию. Вначале она возбуждала его и дарила удовольствие, позже стала ему необходима. И вот теперь он ее теряет.

– Друг мой…

Густые ресницы взметнулись, открыв темные глаза, смотревшие, казалось, за пределы мира простых смертных.

– Священник скоро придет, – успокаивающим тоном произнес он.

Пальцы ее слегка дрогнули.

– Меня сейчас интересует не священник, а ты. Я беспокоюсь за тебя, любовь моя.

Брови его удивленно вскинулись вверх.

– Со мной все в порядке.

– И все равно я волнуюсь. – Она слабо улыбнулась. – Будешь ли ты счастлив? Будешь ли вести себя как разумный человек? Я хочу, чтобы вы с братом снова стали друзьями.

– Как странно… Я как раз думал о Доминике. Что касается счастья или разумности, обещать ничего не могу, но с братом помириться попытаюсь.

– Попытайся. Больше я ни о чем тебя не прошу. – Она прикрыла глаза, собираясь с силами. – А как насчет той английской девушки, которую считают помешанной? Ты готов жениться на ней?

Он уже и думать забыл о леди Мэриан. Почти не помнил ее лица. Сейчас он добросовестно попытался припомнить, как она выглядит. Хрупкая… немного похожа на молодую лань… очень бледная, почти бесцветная по сравнению С яркой красотой, которая так нравилась ему в Констанции. И все же она не лишена привлекательности. В ней чувствуется какая-то беззащитность. Именно это странным образом привлекало его.

– Думаю, что этот брак меня вполне устроит, – медленно произнес он. – Девушка нуждается в защитнике. Констанция вздохнула:

– Вот это меня и тревожит. Брак – гораздо большее, чем простая необходимость. Ты для этого еще слишком молод.

Ее слова больно задели его.

– Ты считаешь меня недостаточно мужественным? Она сжала его руку своими тонкими пальцами.

– Ты же знаешь, я совсем не это имела в виду. Просто я хочу, чтобы в будущем ты познал самое лучшее, что может дать жизнь, чтобы у тебя появилась молодая девушка – умная, тонкая, добросердечная, – которая бы тебя обожала, и чтобы твое сердце пело от любви.

Он наклонился, поцеловал ее в лоб.

– Самое лучшее я уже познал, Констанция. Вряд ли такое может повториться.

В ее глазах сверкнули слезы.

– Это конец моей жизни, а не твоей! Обещай, что после того, как меня не станет, ты будешь жить полной жизнью. Ты этого заслуживаешь.

Прежде чем он успел ответить, Тереза открыла дверь. Вошел священник, одетый в белую сутану. Коротко кивнул Кайлу и по-испански обратился к Констанции.

Кайл отошел в угол и стал молча наблюдать за незнакомым ему ритуалом. Исповедь. Она ей не нужна. У этой лучшей в мире женщины на душе нет никаких грехов. Потом пошли последние обряды, с миропомазанием и торжественными мелодичными фразами.

Он ощущал какую-то странную отстраненность. Над кроватью Констанции висело распятие. По всей видимости, выполненное с большой любовью, оно изображало максимум страданий. Абсолютно не английская сцена… Его это одновременно и притягивало, и отвращало. Однако для Констанции эта вилла – как воспоминание о доме, где прошло ее детство. Она дает ей утешение. А значит, долгое и дорогостоящее путешествие предпринято не напрасно.

Священник с торжественным видом заканчивал последний обряд. И тут Кайлу в голову пришла внезапная мысль. Как он раньше об этом не подумал! Он сделал шаг вперед, обратился к священнику по-французски:

– Отец Хоакин, вы можете сейчас, сию минуту, обвенчать нас с сеньоритой де лас Торрес?

– Кайл! – выдохнула Констанция.

Священник растерянно моргнул за стеклами очков.

– В этом нет необходимости. Она получила помазание и полное отпущение грехов. Она больше не может считаться грешницей.

– Она никогда и не была грешницей, – резко ответил Кайл. – И я хочу обвенчаться с ней не ради Господа Бора, а ради нас с ней. – Голос его смягчился. Он заговорил по-английски: – Ты согласна взять меня в мужья, моя дорогая Констанция?

Она беспомощно смотрела на него.

– Будет нехорошо с твоей стороны явиться к невесте свежеиспеченным вдовцом.

Он подошел к постели, взял ее за руку.