Моя НЕзнакомка

Сухо кивает, развернувшись на высоких каблуках. Оставляет после себя лишь шлейф терпких одуряющих вонючих духов и исчезает из моей комнаты.

Смотрю ей вслед, испытывая при этом настоящую ярость.

Елену Борисовну можно было бы назвать красивой. Высокая, стройная, холёная. Её утро неизменно начиналось с йоги и свежевыжатого сока. Она всегда была спокойной. Никогда не кричала на меня, не ругала, не била. Она просто спокойным голосом говорила, что вечером придёт отец и разбираться будет со мной именно он.

Но я её ненавидел.

Ненавидел за то, что она с лёгкостью заняла место моей матери. В нашем семейном особняке и в спальне отца. Не любил за эту безэмоциональность, холодность и отрешённость. Я понимал, что раздражаю её. Абсолютно всем.

Уж лучше бы она орала. Срывалась, топала ногами, билась в истерике. Даже пусть бы схватила ремень и отлупила тогда, когда я разбил её любимую вазу – специально, хладнокровно.

Но она оставалась ледяной. Эдакой Снежной Королевой.

И это бесило. Выводило из себя. Выкручивало нервы.

Ваньке, её родному сыну, доставалось. Его моя мачеха могла отхлестать ремнём, наорать и даже лишить сладкого. Но с ним она была живой, настоящей.

А со мной – фальшивка.

Она и сейчас не изменилась.

Ох, как мне неоднократно хотелось ляпнуть про многочисленных любовниц отца, чтобы вывести из себя эту сушёную воблу. Чтобы увидеть на её каменном, умело накрашенном лице хоть какую-нибудь эмоцию…

Чёрт…

Мне всегда не хватало на это мужества.

Но. Может быть однажды. Я это сделаю.

А пока нужно взглянуть на то, что принесла мне эта змея в столь шикарной подарочной коробке. И я надеюсь, что это – не бомба с часовым механизмом…

Покачиваясь, подхожу к кровати.

Срываю дурацкий бант с коробки, уставившись на её содержимое. Ну-ну, похоже, отец планировал этот маскарад заранее. И, я обязательно должен разобраться – зачем ему понадобился этот нелепый праздник с переодеванием.

Хватаю тёмно-синюю маску с нарисованными на ней звёздами и прислоняю к лицу. Надо же. Сидит как влитая.

Такое чувство, что сделана специально для меня. На заказ. Может быть, пока я спал кто-то снял слепок?

Бред…

Какое-то странное затуманенное алкоголем чувство шевельнулось в груди, но я тут же его подавил. Страх? Нет, пожалуй – неуверенность.

Не люблю, когда меня используют в качестве пешки. Это слишком даже для короля, Игоря Александровича Ковалевского. Хотя он, наверное, мнит себя не меньше, чем императором.

Напыщенный индюк.

Быстро фиксирую слепок на своём лице и выхожу за дверь. Чем быстрее я окажусь внизу, тем быстрее всё узнаю. И, наконец, развею все свои сомнения.

Многочисленные гости заполонили гостиную.

Все, как один – в объёмных масках, закрывающих практически полностью лицо. Дамы – в длинных вечерних платьях, сверкая бриллиантами, сбились в кучку у панорамного окна. А мужчины переместились ближе к кальянной, наслаждаясь разнообразными напитками и куревом.

И мой отец. Как положено императору мебельной империи – во главе зала. Даже среди толпы людей я бы узнал этого плешивого пня из тысячи. У всех гостей маски были тёмных оттенков, разнообразно расписанные. И только у моего отца на лице была кипенно-белая маска.

Какой пафос, боже.

Он, должно быть, вычитал это в какой-нибудь книге, посвящённой правлению царей. Не иначе.

Спускаюсь вниз по ступеням, подходя к отцу. Он смотрит на меня чуть высокомерно, чуть свысока. Впрочем, как всегда.

Царственно кивает.

Рядом с ним, в этой тёмно-синей маске, я чувствую себя воплощением зла, а мой папенька, безусловно, само добро. Вон, как радуется – даже губы растянул в победной ухмылке.

Ещё бы. Я всё равно исполнил его волю. Так или иначе, подчинился.

– Ты надрался, Рус?

– С каких это пор тебя беспокоит, сколько я выпил?

– Не позорь меня! Не смей!

Хмыкаю.

Ох, да, больше всего на свете мой отец боялся потерять свой статус, своё холёное лицо перед людьми, запятнать безукоризненную репутацию. Он был готов на всё закрыть глаза, лишь бы быть добреньким в глазах простых смертных. Даже готов перешагнуть через близких. Родных. Друзей.

Мразь. Он просто мразь.

– Я буду паинькой. Итак, может быть, ты мне расскажешь, ради чего весь этот спектакль?

– Ради твоего будущего, Руслан. Я тебя люблю и, безусловно, хочу, чтобы ты был счастлив.

– Ты о чём?

Окатываю отца ледяным взглядом.

Эта чёртова маска мешает мне, как следует рассмотреть его довольную физиономию, и я никак не могу заглянуть ему в глаза. Но уверен, что он издевается. Смеётся надо мной. Играет чувствами.

О каком счастье для меня он говорит?

Разве его может беспокоить что-то, кроме себя любимого?

И что это за слова любви? Откуда он их достал? Из самого дальнего уголка своей чёрной души? Понял, небось, что одним кнутом руководить мной не удаётся. А всё потому, что я его уже не боюсь.

Нисколечко.

– Я прекрасно знаю твой типаж женщин. И здесь, среди приглашённых, ты найдёшь самых достойнейших невест нашего города. Разумеется, все они – стройные блондинки приятной наружности.

– Отец…

Рычу, пытаясь держать себя в руках.