Моя Нирвана (СИ)

— У меня сейчас такие обстоятельства в жизни, из-за которых мне нужно сменить фамилию. — Я на мгновение замолкаю, а мужчина пристально на меня смотрит. — И я подумал, что, возможно, я мог бы взять фамилию своих биологических родственников…

Мужчина безразлично пожимает плечами.

— Бери.

Снова молчание. В этом кабинете так тихо, что начинает звенеть в ушах. Оксюморон какой-то.

Мужчина издает тяжелый вздох и облокачивается на спинку дивана.

— Мне на самом деле нечего сказать тебе, Миша. — Тихо начинает. — Не думаю, что тебе интересны причины, по которым я отказался забирать тебя после смерти моей дочки. Да и нет уважительных причин, если уж честно говорить. У меня была новая семья, молодая жена, недавно родившийся сын. Я надеялся, что мой второй брак окажется удачным, но мы все равно развелись. Я застукал ее с молодым любовником, — на этом он слегка смеется. — Брак с моей первой женой, твоей бабушкой, был хоть и по большой любви, но очень неудачным. Она всегда любила спиртное, а женский алкоголизм не лечится. Это я усвоил на всю жизнь. С детьми нам тоже не повезло. Вика, твоя мама, была очень больна. Вторая наша дочь Ангелина умерла в роддоме на следующий день после рождения. Я надеялся, что мой второй брак окажется удачным. Это была основная причина, по которой я не стал тебя забирать. Жена была против. Ну и я знал, что скорее всего тебя возьмет Кристина, а значит, ты будешь в надежных руках. Так и вышло.

Я вспоминаю, как мама говорила, что моя биологическая мать почти сразу после школы ушла из дома и скиталась по наркопритонам, а родители ее даже не искали. Отвращение к мужчине напротив меня увеличивается в геометрической прогрессии.

— Я похоронил двух дочек, Миша, — продолжает дрогнувшим голосом. — Это самое большое несчастье для любого родителя.

— Возможно, если бы вы стали искать Викторию, когда она ушла из дома, то она бы не умерла.

— Возможно, — соглашается. — Но вышло так, как вышло. Жена пила, а я много работал.

— И вам даже не было интересно, где ваша дочь и что с ней? — слегка повышаю голос. — Ее ведь не неделю дома не было. Ее не было восемь лет.

Мужчине явно не нравятся мои слова.

— Ты пришел для того, чтобы сказать мне все это? — в его голосе чувствуется раздражение.

Отвращение уже достигло критической точки. Мне противно находиться в его доме и дышать с ним одним воздухом. И снова я испытываю чувство ненависти к самому себе за то, кем я являюсь на самом деле, за то, чья кровь течет по моим венам.

— Извините, что побеспокоил вас, — произношу не своим голос и встаю с кресла. Мне нужно поскорее отсюда уйти, иначе меня стошнит прямо на этот итальянский паркет.

Он поднимается следом за мной.

— Когда Кристина тебя усыновила, я сразу решил, что никак не буду вмешиваться в твою жизнь. Я знал, что ты в хорошей семье и что у тебя всегда будет все необходимое. И я догадывался, что тебе не скажут о том, что ты приемный ребенок, а значит, мое присутствие в твоей жизни будет крайне нежелательно. Но тем не менее я завещал тебе ровно половину своего состояния. Другую половину получит мой сын от второго брака. Больше у меня нет наследников. Уж не знаю, как так вышло, что ты сам узнал об усыновлении, но эта новость все равно бы настигла тебя после моей смерти, потому что ты в моем завещании.

Его слова проникают в уши, словно сквозь вату. На теле выступает испарина, а тошнота подбирается к горлу.

— Мне ничего от вас не надо. Исключите меня из завещания. — Я разворачиваюсь и на ватных ногах направляюсь к выходу. Слышу, что он следует за мной. — Не провожайте, — бросаю ему, не оборачиваясь, — я помню дорогу.

— Если хочешь, я покажу тебе комнату твоей мамы, — его голос дрожит. — Там ничего не изменилось с тех пор, как она перестала в ней жить.

Я уже взялся за ручку, но последние слова мужчины заставляют меня остановиться и посмотреть на него.

— Я не считаю вашу дочь своей мамой.

Я не даю ему ответить. Быстро выхожу за дверь и буквально бегу прочь из этого роскошного пентхауса. Я не помню, как оказался в подъезде, как спустился на лифте, как сел в машину и поехал куда глаза глядят. Пришел в себя где-то за МКАДом, когда меня остановили менты за превышение скорости. дал им несколько пятитысячных купюр, и они уехали. А я так и остался стоять на обочине и смотреть в поле перед собой.

Нет, я не смогу взять его фамилию и называться его внуком даже ради Лизы. Мы по-прежнему в тупике. Значит, мне нужно переходить к плану «Б».

Глава 74

Лиза пишет сообщение, что уже вернулась домой из папиной фирмы. Она стажируется там на летних каникулах. Я завожу мотор и еду к ней. Вчера днем мы снова поругались, ночью помирились, но утром все равно не разговаривали. Мы живем так изо дня в день, и так не может больше продолжаться. Необходимость скрываться тяготит не только ее, но и меня тоже.

Зачем вообще нужны эти отношения, если я не могу никуда нормально сходить со своей девушкой? И не просто с девушкой, а с будущей женой и с матерью моих будущих детей. В графе «отец» их свидетельства о рождении будет стоять прочерк, чтобы никто не узнал, что им являюсь я?