Моя новая жизнь... (СИ)

Уже двенадцатое января. Мы отпраздновали кучу праздников, начиная с Нового года, но я еще помнил, что случилось, пока я спал. Я больше не пил... Почти. Только один раз на Новый год, но несильно, всего-то глоток шампанского. Наверное, я боялся повторения, ведь догадывался, что это был Мармон, поэтому, когда мои подозрения подтвердили слова Хаято, несильно удивился. Только обидно было и больно. Я не помнил, как пришел к фонтану, возможно, это он меня принес. Я только знал, что холод от земли и снега немного усмирял боль. Когда меня нашли, я соврал. Я соврал, что ушел гулять из-за того, что все спали. Получил нагоняй от Реборна и Тимотео-сана за то, что ушел без верхней одежды и, как наказание, кучу… просто огромную кипу документов и договоров, разобрать которые казалась невозможным и за год, но с четырнадцати лет Реборн учил меня делать невозможное. Думая об этом, вспоминаю песню какого-то русского исполнителя, он пел что-то вроде: «Я знаю точно невозможное возможно…», – дальше там было что-то про любовь, но он не прав. Он не знает. Вот познакомится с Реборном и узнает, ну, если он Реборна не взбесит. Про таких как Реборн говорят “Не стоит верить моей улыбке. Я легко всажу вам пулю в лоб, с улыбкой на лице.“. С документами, по моим подсчетам, я мог бы справиться минимум за пять или шесть дней без отрывов на сон, еду и туалет, и при этом раскладе обязательным условием должна быть тишина. Только вот на каникулах хочется выспаться, поэтому я разбил работу на части и получил максимум выполнения работы за оставшиеся семнадцать дней каникул. Работать по три или четыре часа в день. Это намного проще: и выспишься, и поесть успеешь, и даже с друзьями погулять. Кстати о друзьях! Ребята из кулинарной академии по мне очень соскучились, и хоть это только слова, мне было приятно. Немного. Я получил красный диплом и золотую медаль, как лучший ученик, одобренный двумя критиками. Первый, выдающийся итальянский кулинар в отставке, Альберто Валентино и второй английский критик Антуан Эго, как правило, одного его слова хватало, чтобы уволить шеф-повара или же закрыть целый ресторан. Его имя стало известно всему миру через детский мультфильм «Рататуй». Как оказалось, персонаж в мультфильме и сам господин Эго идентичны. Мне очень повезло, что ему понравились мои блюда и он вообще отнесся ко мне благосклонно. Наверно, «друзей» охватила зависть и они хотели мне отомстить, ведь день нашей прогулки мы закончили таки в известном ночном клубе «La tana della morte» (Логово смерти). Сначала название показалось мне уж больно странным, но потом я понял его суть. Я действительно умирал. Каждую минуту. Каждую секунду. Каждое мгновение. Каждое движение. Каждый миг. Самое странное, мне это нравилось. Мне нравилось умирать. Изнывать от жажды, чувствовать, как пот струится по телу, как болят ноги от нахлынувшего возбуждения. Меня трогали чужие руки. Меня случайно касались, но я не обращал внимания. Я просто танцевал, изнывая от желания, хотя я не знаю, танец ли это был. Я просто закрыл глаза и отдался музыке… она подхватила меня… она управляла мной, а я позволял ей это. Мне нравилось такое чувство. Чувство свободы? Наверно. Сейчас я не чувствовал прожигающих взглядов, упирающихся мне в спину, не было этих шепотков, когда я поворачивался к кому-то спиной. Только чувствовалась знакомая зависть. Танцевать – это словно занимаешься любовью, но не стыдишься, а получаешь удовольствие от подсматривающих. Наверно, поэтому чувствуешь их зависть. Тело никогда не лжет, именно поэтому танцы считают перпендикулярным выражением ваших горизонтальных желаний. То, как ты танцуешь, показывает твою суть, твой мир. Когда выходишь на танцпол, не нужно исполнять схемы, выводить руки, выпрямлять ноги, делать выражение лица. Нужно забыть о не сданных зачётах и экзаменах, нерешённых проблемах и выгодных приобретениях, удачах и огорчениях, личных обидах и радужных перспективах. Нужно просто быть собой. Показать себе, но то, о чем надо забыть, вскоре просто вспомнило меня.