Моя обитель

– Господин Хадвин, – скучающе произнесла Эвелин, – вы хотели меня видеть?

– Дорогуша, – он на секунду поднял на неё глаза и снова вернулся к трапезе, – мне доложили, что ты опять нарушаешь покой мирных жителей. За это полагается штраф, ты же знаешь?

– Голословное утверждение. Свидетели? Кто видел? Когда? – спокойно произнесла женщина, скрестила руки на груди и подперла плечом дверной косяк.

– Всё есть. Лежит в деле, – Хадвин небрежно бросил остатки бутерброда на тарелку и вытер руки о лежащий рядом платок.

– Могу я взглянуть? – она с вызовом посмотрела ему в глаза.

– Конечно, нет. Там имена стражников, что были в городском патруле. Им ни к чему неприятности.

– Нет имен – нет штрафа, – дерзко ответила воительница и усмехнулась.

– Дорогуша, не вынуждай меня… – его тон стал мягче, а глаза заблестели хитрыми искорками.

– Хадвин… – пропела Эвелин, закрыла за собой всё ещё открытую дверь, отрезая возможность продолжать подслушивать работникам, а потом подошла к столу и сверху вниз грозно глянула на комиссара. – Я недавно приносила тебе оговоренную сумму монет.

– Это было за прошлый месяц, – он бесстрастно на неё посмотрел в ответ. – Я закрыл глаза на твои «маленькие» нарушения, позволил тебе продолжать работать в моем городе…

– В городе нашего правителя, – поправила его Эвелин, – а не в твоем…

– Перебивать невежливо, – упрекнул её мужчина.

– Брать такие суммы за незначительные деяния тоже! – парировала она.

– Драка в таверне восьмой улицы, разбой у тридцать шестого дома четверой улицы…

– В таверне на меня напали, а разбой – это было…

Он не дал ей договорить и поспешил добавить, теряя терпение:

– У тебя в любом случае нет доказательств своей невиновности, поэтому не будем снова это обсуждать. Ты приносишь такую же сумму, и мы с тобой на ещё один месяц забываем друг о друге. В пределах разумного, конечно.

– Вот через месяц и принесу, я, может, ничего противозаконного и не сделаю. Зачем платить заранее?

Ответить он не успел. Раздался стук в дверь. Комиссар махнул рукой воительнице, давая понять, что разговор ещё не окончен, и откликнулся. В кабинет спешно вошел городской стражник, явно волнуясь. Его глаза испуганно смотрели на комиссара.

– Господин Хадвин! Сэр… Ещё одно убийство! Снова девушка!

Хадвин выругался сквозь зубы и поднялся из кресла, поправил штаны, смахнул оставшиеся крошки и, тяжело переваливаясь, пошел к двери. Эвелин посчитала разговор завершенным и последовала за ним, собираясь уйти домой.

– Пойдешь со мной, – сказал ей мужчина. – Твоя помощь пригодится.

– С чего мне в это ввязываться? – презрительно бросила ему Эвелин. – Убийства не моя специализация…

– За этот месяц можешь не платить, – ответил комиссар и продолжил ковылять на выход.

– Годится, – довольно произнесла воительница и криво улыбнулась.

***

Дорога до места преступления предстояла через весь город, и Эвелин решила не тратить зря времени и сразу прояснить у комиссара интересующие вопросы.

– Убийства и раньше в нашем городе случались, – сказала воительница. – Справлялись как-то же сами. Зачем в этот раз понадобилась я?

– Примерно месяц назад нашли тело двадцатилетней девушки, – задумчиво почесывая свой живот, проговорил Хадвин. – Опрос знакомых и родных ничего не дал. Она ни с кем не конфликтовала. В отношениях не состояла. Ни причин. Ни подозреваемых.

– Думаешь, связано? – Эвелин бросила на него недоуменный взгляд, всё ещё не понимая, чем это убийство отличается от других.

– Не знаю. Не хотелось бы. Если в нашем городе завелся молодчик, который убивает юных дев, то это привлечет внимание властей из столицы. Не хватало нам здесь ещё главнокомандующего из Иллинуи или, не приведи Создатель, самого Магистра и его ищеек.

Эвелин криво усмехнулась. Вот теперь она поняла, какого рода беспокойство одолевает комиссара. Если пришлют кого-то из руководства, и тот начнет разбираться в делах Хадвина, то самому Хадвину придется несладко. Толстяку можно будет попрощаться с насиженным местом, дополнительными заработками в виде взяток и прочими прелестями сытой, упитанной жизни.

– Зря лыбишься, – грубо добавил он, догадавшись о её умозаключениях, – неужели думаешь, что новый комиссар, которого поставят вместо меня, позволит тебе заниматься незаконной деятельностью, как я, и вершить самосуд за деньги заказчика? Поэтому поднапрягись и помоги мне поймать этого таинственного любителя мертвых дев, пока столица не засунула в Кравин свой любопытный нос.

– Четыре месяца я тебе ничего платить не буду, – твердо сказала Эвелин.

От возмущения бугристая кожа Хадвина сначала покрылась красными пятнами, а потом стала равномерно пунцовой.

– Нахалка! Уговор был на месяц!

– Я тогда ещё не знала всей картины и возможных рисков, – невозмутимо парировала воительница.

– Немыслимо! Я посажу тебя в тюрьму!

– Тогда придется искать преступника самому.

– Ты! Ты… – комиссар не мог подобрать более точного оскорбления, поэтому открывал рот и закрывал, не в силах окончательно определиться. – Ты хуже торговки в ярмарочный день! – наконец-то выдал он.

– Так что? Договорились? Или я пошла домой?

– Два месяца!