Моя Оборона! Лихие 90-е

Женя, тем временем, распахнул людям Кулыма багажник.

Набриалиненный глянул на экранчик маленькой коробочки.

— Кто вы? — Спросил он резко и даже с нажимом, — чьих будете?

— Свои собственные, — ответил я.

Мы с набриалиненным застыли друг напротив друга. Наши взгляды столкнулись, и никто не хотел отступать.

— Как узнали, где Марина? — Спросил он холодно.

— Случайно, — не менее холодно ответил я.

— Марат Игоревич просил вас подождать его здесь, пока он не закончит дела. — Сказал, не сразу, после недолгого молчания он.

— Да уж обойдусь как-нибудь, — ответил я.

— Марат Игоревич настаивает.

— Будете нас заставлять, или как? Силой затяните, — Я хмыкнул. — Тех, кто спас его внучку?

Некоторое время он снова стоял молча.

— У вас есть оружие? — Спросил он вдруг.

— Есть.

— Марат Игоревич распорядился разрешить вам его оставить. Тем самым показать, что доверяет вам и благодарит за то, что вы… — он раздул ноздри своего тонкого носа. — Что вы спасли Марину.

Я глянул на Женю, у которого сзади, за поясом была Берета, скрытая ватником. Он же глядел на братков безэмоционально и спокойно.

— Марат Игоревич хотел бы с вами переговорить. У него кое-что для вас есть, — добавил набриалиненный.

— Ну что ж. Если хочет на таких условиях, то давай поговорим, — ответил я.

Парень сузил глаза и немного подался ко мне. Заговорил мерзким тоном:

— Но учти — без глупостей. Я буду смотреть за тобой в оба глаза.

— Тебе поручили найти ее, да? — Спросил я, проигнорировав слова набриплиненного.

— А тебе какое дело?

— Если смотрящий в оба глаза из тебя точно такой же, как и спасатель похищенных девушек, то я спокоен.

Набриалиненный потемнел лицом, но ничего не сказал.

— Ну? Куда нам? — Спросил я. — Ведите.

Грааль был довольно большим рестораном. За просторным обеденным залом и кухней располагались шикарные гостевые для особенных посетителей. Дальше пролегли не столь шикарные кладовые, бухгалтерия. За ними самые шикарные комната отдыха ну и приемная. Кулым отгрохал тут себе кабинет. Деньги у него точно водились.

Нас с Женей как раз и привели в эту самую комнату отдыха. Просторная, выполненная в стиле классицизма, она была наполнена дорогой деревянной мебелью. Посреди комнаты же стоял аккуратно убранный бильярдный стол. Шары спокойно покоились в своей треугольной рамке. На стене же в специальных держателях висели кии для игр.

— Ты гляди, — буркнул Женя и кивнул на бильярд — я такое добро только в кино видал.

— Красиво жить не запретишь, — суховато заметил я.

Миловидная молодая официантка принесла нам кофе американо в дорогих чашечках. Я принял его с благодарностью, а Женя сказал, что не хочет сейчас.

— Я не пью такой горячий, — сказал он, подув на кофе. — Но, можно я поставлю, подожду, пока остынет?

— Ну… Да, конечно, — смутилась официантка такому странному вопросу. — Вы можете поставить сюда, на кофейный столик.

— Спасибо, — улыбнулся ей Женя и со стуком поставил чашечку на лакированную деревянную столешницу.

По Жене было видно, что ему гораздо комфортней было бы в окопе с автоматом, чем тут, среди такой относительной роскоши. Видно это было в первую очередь по тому, как стыдливо он прятал от девушки свои искалеченную руку.

— Как тебе? — Шепнул Женя, рассматривая попу уходящей официантки.

— Ничего.

— Мож, познакомиться с ней?

— А чего ты меня спрашиваешь? Как хочешь.

Правда, я знал, что это его знакомство точно пройдет безрезультатно. Женьке же суждено встретить Лерку. Хотя… Я уже изменил будущее тем, что не заключил со Злобиным договор. Что, если и Женькина судьба пойдет теперь по другому пути?

— Простите! — решился Женя, — Извините, можно вас?!

Женя неуклюже махнул рукой, пытаясь подозвать девушку, и сбитая рукавом чашка кофе полетела на пол, расплескала кофе, разбилась.

— А черт! — Подскочил Женя.

Я тоже встал.

— Ничего-ничего, — вернулась девушка и стала собирать горячие осколки, одергивая пальцы.

— Я помогу! — Опустился Женя.

Вернувшись на свое место, я почти сразу услышал в коридоре, ведущим сюда, чужие голоса: мужской и женский. Голоса нарастали, их владельцы приближались.

— Мы не знаем, когда вернется Марат Игоревич! — Твердил женский.

— Ничего. Я подожду, — отвечал ему мужской, низкий и хрипловатый.

— Но вы можете позвонить. Например, завтра.

— Это нетелефонный разговор. Иван Павлович прислал меня передать кое-что Марату Игоревичу лично. Это не терпит отлагательств.

— Ну… тогда вам придется подождать.

— Это ничего страшного.

Разговор они закончили уже в комнате. Когда мужчина вошел, я внутренне вздрогнул, а кулаки едва заметно сжались. Я узнал его и понадеялся, что никто в комнате не услышал, как скрипнули от злости мои зубы.

Это был Косой — один из приближенных людей Седова. Именно Седой в свое время затеял всю эту кутерьму с Обороной. Он захотел прийти на все готовенькое, ну и пришел. Когда я спохватился, понимая, что агентство сейчас отберут, было уже поздно.