Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2

— Вот зараза, — выругался я и добавил матом.

Еще через несколько мгновений в кухне осыпалась штукатурка, а потом наступила гнетущая тишина. Спустя пару мгновений, я услышал женский крик откуда-то со двора.

Аккуратно отодвинув брошенную на пол сумку, я медленно пошел к проему. Тихонько заглянул, ожидая еще какой-нибудь опасности: второй гранаты или выстрелов. Ничего этого не последовало.

Нахмурившись, я стал наблюдать, во что превратилась кухня. Окно вынесло, мебель разметало по всей комнате. Сорвало обои. Стены покрошило осколками. Спустя мгновение на выжженный у окна линолеум с потолка грохнулся огромный пласт штуки. Кухонные столики разворотило, не уцелел и умывальник: металлическую раковину искорёжило, а кран сорвало. Вода хлестала на то, что осталось от его деревянного корпуса, заливала куски штукатурки.

Когда запахло газом, я, пригнувшись, вошел в кухню. Прокравшись к вентилю за искореженной плитой, перекрыл его, косясь в голый оконный проем.

Чуть-чуть не успел. Проклятье… Выйди я на час раньше, не застал бы взрыв. С другой стороны, пусть лучше так, чем если бы подорвали квартиру с новыми жильцами или хозяйкой, затеявшей тут, после меня, уборку. Погибли бы совершенно непричастные люди.

— Что там произошло⁈ — Кричал кто-то на улице.

— Кажись, взрыв!

— Газ?

— Да хер его знает!

Также крадучись, я покинул кухню и перекрыл воду в туалете. Поток прекратился, но соседей снизу, скорее всего, залило.

Пришлось звонить хозяйке, и она, напуганная до чертиков, тут же помчалась в квартиру. Милицию вызвал кто-то из соседей.

— Граната, говоришь? — Спросил Максим Аравич Мкртичан — вездесущий следователь по особо важным, прибывший на место вместе с нарядом милиции, участковым и скорой помощью.

— Господи! Господи ты боже мой! Да как же это⁈ Да почему же это⁈ — Плакала над разрушенной кухней хозяйка квартиры — женщина немного за сорок по имени Тамара Павловна.

Полная, одетая буквально в халат под дубленку, она закрыла плоское и круглое лицо полными руками. Ее супруг — худощавый, похожий на крыску мужичок, поглаживал женщину по покатым плечам, пытался успокаивать слабым голосом.

— Граната, — кивнул я, сидя на табурете в прихожей. — В окно закинули.

— Странно все это выходит, — проговорил Мкртичан и подозрительно посмотрел на меня.

Высокий и худой, как палка, он походил на вешалку для милицейской формы. Лицо следователя выглядело болезненным. Глаза окружили темные круги.

— Где ни случится какая-нибудь херня, ты тут же там оказываешься.

— Я сам в ахере с этого всего, — безэмоционально проговорил я.

Больше всего во всей этой истории мне было жалко хозяйку. Ни в чем не виноватая женщина просто убивалась. Не в силах стоять, она тяжело села на табурет, который подставил ей муж. Последний посматривал на меня с тревогой и даже каким-то страхом. Понятно было, за кого он меня принимает.

— Тогда, в больнице, ты был тут как тут. И то дело, после которого мы встретились самый первый раз тоже, — сказал Мкртичан.

Потом следователь глянул по сторонам, посмотрел, где шарятся остальные его коллеги. Присел передо мной на корточки.

— Ты под кем ходишь? Кирпичный? Черемушки? Мясуха, может?

— Я охранник, говорил же вам, — вздохнул я. — Не под кем не хожу.

— В охранников, понимаешь, так просто гранатами не кидаются.

— Знаете, сколько я слышу угроз убийством на каждой смене?

— Сколько? — Спросил вдруг армянин, то ли не поняв, то ли проигнорировав мой сарказм.

— Много, Максим Арович. Иной раз бандюков тоже приходится выводить из какого-нибудь кабака. Они, как вы понимаете, обычно на такие вещи очень обижаются.

— Что-то не слышал я раньше, чтобы в простых охранников гранаты кидали, — недоверчиво повторил Мкртичан. — Давай, между нами. Слышал я, какие ты объяснения дал участковому. Глупости это все. Глупости и вранье.

— Никакого вранья, — я пожал плечами. — Все было ровно так, как было. Пришел, решил переехать, а прилетела граната. Это мог сделать кто угодно, затаив на меня обиду на смене.

— А чего это ты так быстро решил переехать? А?

— Это допрос? — Нахмурился я. — Тогда давайте все по правилам: повестку, кабинет, адвоката. Тогда и отвечу вам на все вопросы.

— Зря ты, дорогой, со следствием не хочешь сотрудничать, — Мкртичан встал.

— Очень хочу, — я кивнул. — Но только по правилам. Знаю я, какой сейчас бывает ваш брат, не обижайтесь.

— Ваш брат, наш брат, — забубнил себе под нос Мкртичан. — Ты че такой упрямый, слушай?

Нас отвлек очередной приступ рыдания, которым захлебнулась Тамара Павловна.

— Ладно, — я тоже встал. — У меня свои дела, у вас свои.

Мкртичан обдал меня неприятным взглядом, потом буркнул:

— Ладно. Только ты давай в кухню не ходи. А то улики там какие-нибудь затопчешь.

— Находился там я уже, — возразил я ему.

Мкртичан пропустил меня, и я прошел к семейству хозяев. Худощавый муж сразу занервничал, как только я оказался рядом. Он стал прятать глаза в больших роговых очках. Боялся моего взгляда.