Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2 (СИ)

— Не знаю. Но Сом сейчас допрашивает того пацанчика, что ты притащил. Возможно, узнает еще что-то полезное.

— Михалыч говорил с Ряженым о наркотиках, — сказал я.

— Наркотиках? — Нахмурился Кулым. Потом он черканул себе в блокнот что-то и сказал: — Ладно, спросим у этого Ряженого и про наркотики. Знаешь, Витя, я всегда был против всей этой дряни в городе. Но чтобы ты ни делал, эта зараза все равно пролезает в Армавир.

Выходит, если Кулым не врет, то наркота, которую мы нашли у Жени, вовсе не Кулымова. Тогда чья? Кто ее владелец? Возможно, Кулым добьется ответов.

— Слушайте, — я подался вперед. — А можете со мной поделиться, что Ряженый расскажет про наркотики?

— А тебе зачем?

— Несколько дней назад я нашел немалую партию героина в гараже моего друга. Он много лет не пользовался гаражом, и за это время кто-то чужой облюбовал это место. Вынес весь хлам, что там хранился и занял гараж тайником с наркотой.

— Героин? — Задумался Кулым. Потом встал. — Кто-то еще знает о вашей находке?

— Полагаю только я, мои товарищи, хозяин этой дряни, ну и вы.

— Можешь показать? Поедем прямо сейчас. Покажешь?

— Хорошо, — кивнул я. — Если поможете разобраться с этой наркотой. Ну и, если че, устроите так, чтобы к моему другу, Жене, не было вопросов, сами знаете от кого. Все же гараж ему принадлежит.

— Хорошо, договорились, — покивал Кулым и взял телефонную трубку со стола. — Слава, подать машину к заднему входу. Немедленно.

К гаражам мы поехали на Кулымовом мерсе. Уже тогда были в кооперативе, старик задумчиво рассматривал старые гаражи со своего места на заднем сидении машины. Когда подъехали к Жениному гаражу, я нахмурился.

— Какого черта? — Удивился я, видя искорёженные ворота гаража, а еще помятую машину, стоящую у входа.

Вместе с Кулымом мы вышли из Мерседеса. Медленно пошли к гаражу.

— Какого хера тут случилось? — Удивленно спросил он, но я не ответил. Вопрос, очевидно был риторическим.

Переступая осколки стекла и фрагменты бампера разбитого мерса, что стоял тут, мы зашли со стороны ворот. Асфальт тут весь был измазан кровью.

— Вот сука, — проговорил Кулым, уставившись на номера автомобиля. — Это ж Сливин мерс. Походу, менты не успели еще его на стоянку отволочь.

— А наркота была вот здесь, — указал я взглядом на пустой гараж, внутреннее пространство которого виднелось через распахнутые, со следами взрыва ворота.

— Дерьмо… ничего не пойму. — Покачал головой Кулым. — Что тут произошло? Что Слива тут делал?

Глава 12

Взгляд Кулыма был растерянным всего лишь несколько мгновений. Потом в его мутновато-голубых глазах проснулось понимание. Он поднял их от земли, посмотрел на меня.

— Сука. Твари… — прошипел Кулым. — За моей спиной…

— Наркотики принадлежат вашим, с Черемушек, — не спросил, а сказал я. — И вы ничего об этом не знали?

— Я думал, они не решатся на это. Вот я старый дурак, — Кулым сгорбился и сплюнул. — Твари… Афганскую тропу через Армавир собрались проложить. Уроды.

— Неужели вы ничего не знали?

— Не знал! К моему стыду, не знал! — Кулым резко бросил на меня злой взгляд. — Ладно. Буду с этим разбираться. Иди домой, Витя. Тебе нужно отдохнуть. Ты многое пережил за сегодня.

— У меня есть еще дела, — покачал я головой отрицательно. — Но знаете, что мне интересно? Кто мог убить Сливу? Я думаю, он ехал сюда, чтобы договориться с кем-то о деле, в котором замешаны наркотики.

— Все может быть. Будем разбираться. У меня вопросов еще больше, чем у тебя. И один из них: кто и зачем прикончил Сливу. Того, кто это сделал нужно найти и наказать.

— Ваши собственные, хм… компаньоны предали вас, — нахмурился я. — Обстряпывали свои делишки за вашей спиной. А вы собираетесь за них мстить?

— За наркоту я спрошу с остальных моих, — зловеще посмотрел на меня Кулым. — Но наши внутренние дела — это наши внутренние дела. А когда нам угрожает кто-то извне, это совсем другое, и этого нельзя так оставлять. Тебе отрезали палец? Тогда надо отхватить руку.

— Знаете, Марат Игоревич, — покачал я головой. — Когда Михалыч грозился убить вас, никто из ваших партнеров что-то не спешил приходить вам на помощь. Они оставили вас один на один с опасностью и самоустранились.

— Откуда ты знаешь? — Удивился Кулым.

— Я вижу, что на самом деле вы один. Вы тоже это видите, но не хотите признавать. Вы остаетесь слишком благородными к своим, к тем, кто такого благородства давно решился. Я думаю, что те времена, когда свои оставались своими, что бы ни случилось, ушли в прошлое. Во времена Союза подобные вам были одни против целого государства, потому держались друг друга. Следовали правилам, понятиям, некоторому кодексу, что ли. Сегодня этого больше нет, и только выгода стоит во главе всего. Выгодно предать? Предадут и продадут даже родную мать. А понятия, о которых многие говорят сейчас, могут крутить таким боком, каким нужно, чтобы вытрясти из ближнего своего капусты.

— А не молод ли ты учить меня жизни? — Ворчливо заметил Кулым.

— Что ж, — пожал я плечами. — Вы правы. Может быть, и молод.