Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2 (СИ)

Во дворе было пустовато. Даже бабуськи, привычным делом, не сидели на лавочках. Погода оставалась пока еще совсем не весенней, и март начинался с обильных ветров, борющихся за тепло с остатками зимнего холода.

— Может, ма, ты пойдешь быстрее и чайник поставишь? Мне еще по лестнице подниматься. А Витя мне поможет.

— Ну давай, — обернулась она на Женю. — Как раз, пока поднимитесь, я чайник поставлю. Нарежу торт. Посидим. Витя, ты никуда не торопишься?

— Пока не тороплюсь. Только вечером у меня смена. В восемь.

— Моя? — Спросил Женя.

— Ага.

— Эх…

Мария Федоровна ускорила шаг, оторвалась от нас и исчезла в дверях подъезда.

— Притормози, Витя. Не торопись, — сказал вдруг Женя. — Давай поговорим. Да и покурить хочу. Сутки без курева, уши в трубочку почти свернулись. Теперь вот накуриться не могу.

— Ну давай покурим, — сказал я, присаживаясь на лавочку.

Женя сел рядом, устроил ногу поудобнее, примостил рядом костыли. Достал сигарету, закурил.

— Я знаю, что с тобой случилось на сделке. Прости меня, пожалуйста. Долго я общался с этими двоими. Место подобрали такое, чтобы они не решились ни в кого стрелять. Да и Шелкопрядов обещал, что будет присматривать. Держать омоновцев наготове.

— Откуда обо всем узнал? — Спросил я. — На самом деле, я не хотел говорить, что меня подстрелили.

— Шелестов заходил вчера вечером, — Женя опустил глаза. — Я знаю, что ты не сказал бы мне сразу.

— Ничего. Все путем. Мы со Степанычем подготовились.

— И это я тоже знаю. Но мне теперь не дает все это покоя.

— Женя, — я строго глянул на Корзуна. — Ты помнишь, как в девяносто втором, в Элладе, бросился под нож, когда меня хотели порезать в спину?

— Тоже мне, сравнил, — отмахнулся он. — Тогда ж я херней отделался. Так, руки порезали.

— А теперь я херней отделался.

Я расстегнул куртку, задрал свитер, показал Жене потемневшую большую гематому на груди.

— А мог бы тогда погибнуть, если б не ты, Жек. Считай, квиты.

Он вздохнул.

— В девяносто втором, — хмыкнул Женя. — Говоришь так, будто было это десять лет назад.

Я не ответил, мысленно поругав себя за глупость. Ведь для меня теперешнего с того события прошло гораздо больше времени.

— Шелкопрядов просил что-то передать мне? — Помедлив, спросил Женя

— Да. Почему ты ничего не сказал нам о том, что твой племянник пропал?

Женя снова вздохнул.

— Я знал, что придется поговорить об этом.

— Стеснялся, что ли? — Глянул я на Женю.

— Ваня связался с нацистами, со скинхедами этими. Дед его воевал, до Берлина дошел, а Ваня к нацистам подался, прикинь? Конечно, не по себе мне было это вам рассказывать. Да что там, даже Ленка, сестра моя двоюродная, не знает. Знает, что он живой, убежал к каким-то гопникам, но больше ничего. Я не осмелился ей рассказать.

— Ну ничего, Женя. Вытащим его как-нибудь. Адрес, где они сидят, я знаю.

— Остается только к ним наведаться.

— Не, — я покачал головой. — Так, нахрапом, нельзя это дело проворачивать. Нужно подойти с умом. Обмозговать. И потом только действовать.

— Только без меня не суйтесь туда, — понуро сказал Женя.

— А ты че, костылями нацистов пугать собрался? — Пошутил я и с улыбкой глянул на Корзуна.

— Ага. И гранату свою прихвачу, — ответил он, и мы оба рассмеялись.

* * *

— Да, алло, — сказал Седой, взяв мобильник. — Что ты хотел, Кулым?

Седой поднял руку, приказав своим людям, что стояли перед ним, в его кабинете, и ждали приказаний, помолчать.

— Перетереть надо, — прохрипел в трубку Кулым. — Есть один вопрос, который сейчас нужно решить.

— Что за вопрос?

— Вопрос наркоты, которую увел у тебя Михалыч.

— Что? — Седой аж привстал в своем кресле, потом все же медленно опустился обратно. — Что ты о ней знаешь?

— Знаю, кто взял ее и как ты мог бы ее вернуть.

— Вернуть, наркоту? — Удивился Седой.

— Да. Некоторые обстоятельства изменились. В обмен на твое слово, я не стану препятствовать распространению, но на некоторых условиях. Их мы обговорим при личной встрече. Приходи один, без охраны, без оружия. Я буду ждать тебя сегодня, на городском водохранилище. Буду ждать один. Тоже без охраны.

— Во сколько? — Спросил Седой, протирая пятерней вспотевший лоб.

— Три часа дня.

— Почему ты решил договариваться? Что тебя сподвигло? — Спросил Седой.

— Ты хочешь, чтобы наши партнеры по опасному бизнесу разорвали нас, почувствовав слабость? — Спросил Кулым в ответ.

— Нет, — торопливо ответил Седой.

— И я не хочу. А это обязательно случиться. Слива мертв, и наши позиции серьезно пошатнулись. Ты знаешь, что происходит на промзоне. Если мы хотим выжить, сохранить собственность, нужно пойти на компромисс.

— Понимаю, — сказал Седой, а потом солгал. — Я приду. Будь уверен. Даю тебе свое слово.

* * *

На следующий день, ближе к трем часам, я встретился с Наташей, той самой медсестричкой, с которой я познакомился в поликлинике. Увиделись мы на Розочке, у старой оптики. Оттуда, по маршала Жукова, пошли вниз, к армавирскому водохранилищу, погулять.