Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4 (СИ)

— Не товарищем, а подчиненным, — поправил его Косой. — Тут ты прав. Подчиняться я не очень люблю. Именно поэтому я и свалил из КГБ.

— Нет, Слава. Я вижу тебя на сквозь, — Кулым ухмыльнулся. — Тебе там, в комитете, было не место, это действительно так. Но не потому, что ты не уважаешь субординацию или не умеешь подчиняться.

— Вот как? — Косой сплел пальцы на животе. — Даже интересно, какое у тебя мнение по этому поводу.

— Доблести в тебе нет. И самопожертвования. Ты обычный шкурник, как и все мы. Таким там и правда не было места.

— Пусть так, — согласился Косой. — Ну и что? Где теперь все эти комитетчики? А я скажу где. Трясутся за собственную шкуру, оставшись без защиты государства. Бояться, что их достанут за прошлые делишки. Так что, где они, а где я. Где мы с тобой.

Кулым хмыкнул снова. Подался вперед, ближе к Косому.

— В аду, — сказал он зловеще. — Мы с тобой в аду, Слава.

Косой почувствовал, как под мудрым взглядом старика, у него мурашки побежали по спине. Бандит удивился этому, но, конечно же, не выдал своих настоящих чувств. Быстро выбросил из головы неприятные мысли, которые навеяли ему слова Кулыма.

— Мы с тобой отвлеклись, — торопливо перевел он тему. — Я предлагаю сотрудничество. На тех же условиях. У тебя остается твое, у меня — мое. Вместе мы рулим Черемушками. Вместе выручаем друг друга, если какая-нибудь мразота решит сунуть нос в наши дела. Кроме того, у меня есть еще одно предложение.

— Какое?

Косой устроился поудобнее на своем месте. Отпил кофе.

— Давай смотреть правде в глаза. Ты уже немолод, Кулым. Неизвестно, сколько еще проживешь. Надо кого-то ставить вместо себя. Кто-то другой должен рулить черемушенскими, когда ты уже не сможешь.

— Вот как? И ты намекаешь на себя? — Хитровато улыбнулся Кулым.

— Да. Конечно, передавать, так сказать, бразды правления надо аккуратно, постепенно. Чтобы переход выглядел естественно. Будто произошел как бы сам-собой.

Косой замолчал, подождал немного, что же ответит на это старик. Кулым молчал.

— Что бы все было еще более гладко, неплохо было бы вдобавок кое-что нам с тобой замутить, — продолжил Косой, когда старик так и не ответил.

— Что замутить?

— Породниться, — улыбнулся Косой. Сколько там Маринке лет? Девятнадцать? Моему вот двадцать один стукнуло. Нравится ему Маринка. Уже не раз братва мне передавала, что он у них за нее выспрашивает.

Кулым задумчиво молчал. Убрав улыбку с лица, Косой добавил:

— Ну так что? Что скажешь на такое?

* * *

Из ГАИ я вернулся часам к четырем вечера. Договор мы подписали, перерегистрировали машину на меня, заплатив все пошлины. Теперь пассат был моей машиной в полном смысле этого слова. И даже ехалось на ней как-то иначе. Если раньше все же было у меня чувство, что я катаюсь на чужой, как бы взятой взаймы машине, то теперь оно исчезло. Другое чувство, чувство собственности заняло его место и приятно грело душу.

Вот только теперь нужно отремонтировать и продать пятерку. Не забыть заехать к моему знакомому мастеру, что живет за городом.

Припарковав машину на стоянке, я вернулся в контору. Уже с порога услышал какой-то спор, который вели между собой рабочие.

— Да я ж говорю, тут сетку надо стелить. Сетку! — Звучал знакомый голос. — Без нее штукатурка у тебя вся обвалиться!

— Если хорошая, то не обвалиться!

— Да где ты, дружище, в наше время, видал хорошую штукатурку⁈

— Че за шум, а драки нет? — Зашел я к рабочим.

Штукатур — невысокий и щупленький мужичок, похожий на цыганенка, спорил с кем-то по своей рабочей части. Я быстро узнал второго спорщика. При виде него нахмурил брови.

— О, здорова, Витя, — обернулся ко мне Егор. — Че, как жизнь молодая?

Глава 14

— Идет потихоньку, — сказал я хмуро.

Штукатур похожий на цыганенка, увидев мою реакцию, как-то недоуменно посмотрел сначала на Егора, потом на меня. Выглядел он, почему-то сконфуженным.

— А ты че, Витя, смотришь так, будто я тебе денег должен? — Добродушно рассмеялся Егор.

Рабочие, что еще трудились в прачечной, затихли. Бригадир-каменщик, до этого погонявший своего подмастерье, обернулся на нас. Остальные мужики тоже поглядывали, словно бы чувствуя, что с незнакомцем, пришедшим в прачечную, что-то не то.

— Пойдем покурим, — сказал я Егору, чтобы вывести того на разговор.

— Ага, давай, — торопливо согласился тот, понимая, в чем дело.

Мы пошли на задний двор. На дворе царил беспорядок, который всегда бывает, когда затеваешь ремонт: у бетонного забора стояли в нестройной стене сложенные кирпичи; кучи песка и гравия лежали у котельной; старая сетка от койки, подпертая доской, высилась над песком; у куч лежало большое, сбитое из досок и листа жести корыто, чтобы замешивать раствор; посреди двора стояла тракторная телега, полная битого кафеля.

Я отвел Егора за телегу. Бывший киллер тут же достал свой космос, стукнул пачку по донцу, высвобождая фильтр сигареты. Отправив ее в губы, он стукнул снова, предложил мне.

— Не курю, — напомнил я.