Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 (СИ)

— Мудро, — проговорил я. — Другого я от тебя и не ожидал.

— Я колебался, — возразил Кулым. — За свою жизнь мне приходилось работать с разными людьми. Как ты понимаешь, далеко не все из них были святыми. Встречались и настоящие отморозки, которых, по-хорошему, нужно было просто убить. Но я работал и с ними тоже. Так уж распоряжалась судьба. Так складывались обстоятельства. И я очень от этого устал.

— Значит, репутация Нойзмана тебя не сильно волнует.

— Не то чтобы. Или, если сказать верней — раньше не очень волновала.

— А почему тогда ты решил отказаться?

— Из-за тебя, Витя. Частично после твоей речи, но в основном из-за твоего отношения к Марине. Не ты один ценишь в людях преданность.

Я молча покивал.

— Ну ладно. У меня есть еще разговор с Арутюновичем. Надо обсудить кое-какие дела, пока он совсем не набрался и пока еще соображает.

— Удачи.

— Она мне не помешает.

С этими словами авторитет встал из-за стола и ушел. Я посидел еще полминуты, повыглядывал Марину. Увидев, что она танцует в группе других женщин и молодых девушек, я улыбнулся. Марина была очень грациозной и красивой. А потом я встал, прихватил пару рюмок и графин водки, что был поближе. Пошел к выходу из ресторана.

Женю я встретил как раз там, на выходе. Он болтал с седовласым Василием. Говорили они ни о чем. В основном о погоде, как я слышал.

— Здорова, мужики, — сказал я.

— О, — глянул на меня Женя. — Кавалер медали за отвагу пожаловал.

— За отличную службу по охране общественного порядка, — с улыбкой ответил я.

— Ну, или так.

— Поздравляю, — хрипловато проговорил Василий, пожимая мою ладонь. — Лидер ты что надо, Витя. Первым в пекло, как полагается.

— Такие времена, — вздохнул я. — Ну че, как обещал.

Я показал им графин с водкой.

— Давайте обмывать мою награду.

— Ты че-то какой-то трезвый, — с подозрением спросил Женя.

— Нельзя бухать. Потом, как совсем восстановлюсь, нагоню.

— Водяра, это, конечно, хорошо, — сказал Василий. — Но мне обход надо делать. Не вылакай тут все, Корзун. Приду, проверю.

— С далека увидишь, — кривовато ухмыльнулся Женя. — Если на ногах стою, значит, тебе что-нибудь да оставил.

— Ага, — сказал Василий и пошел к полной машин парковке.

Мы с Женей по-простецки уселись на ступеньках. Я поставил графин у Жениных ног. Звякнул рюмками о плитку.

— Слышь, — начал Женя. — А покажи часы, а?

Я ухмыльнулся. Снял свою амфибию с запястья, протянул Жене. Приняв часы, Корзун принялся их рассматривать.

— М-да… Зачетные котлы. Именные. Хоть и не импорт, но такие щас хрен найдешь.

— Советская ревизия, — заметил я.

— Ништяк, — он улыбнулся. — Как раз тебе на замену. Вместо Монтаны.

Я принял новые часы, нацепил на запястье.

Немного помолчали. Время подходило к одиннадцати вечера, и город затихал. Редкие машины пробегали по трассе, протянувшейся за стоянкой ресторана. По тротуарам прогуливались и наслаждались вечерней прохладой прохожие.

— Бухать в одиночестве, это как срать в компании, — проговорил Женя, угрюмо уставившись на графин.

— Вон там, за твоей спиной, — я указал назад, намекая на гостей ресторана, — полно пьяного народу. Считай, приобщишься к ним.

— Ай… Да и так сойдет. Уж в Афгане я в компаниях срать привык. Значит, и выпить одному не зазорно.

Женя налил себе, опрокинул. Занюхал рукавом формы.

— Это ты лихо выдал со сцены, — скривившись, хрипловато проговорил он. — Я б так не смог.

— Сказал, что думал.

— Да знаю.

Женя почти сразу налил вторую. Опрокинул еще раз.

— Слушай, Жек, — начал я, помолчав немного. — Вопрос у меня к тебе есть. Между нами.

— Ну? — Женя достал откуда-то краюшку хлеба, стал жевать.

— Это ты чего, хлеб в карманах носишь?

— Привычка.

— Что-то я за тобой такой не замечал.

— Знаю. Тоже после армии. Жрать вечно там хотелось. Причем всем. Вот и выучился хапать, что б желудок к хребту не лип. Ну и носить так, чтобы лишнего внимания не привлекать. Пока зал обходил, припрятал кусочек горбушки. Эти там не обеднеют.

— Принесу тебе какой-нибудь закуси. Но сначала поговорим.

— Ага, давай.

— Американец, Нойзман этот, он кое-что говорил мне. Говорил, что немало про меня знает. Что есть у него среди наших подвязки.

— И? — Нахмурился Корзун.

— Кто-то сливает ему информацию про меня. Кто-то близкий. Нойзман говорил мне такое, что мало кто может знать.

Женя потемнел лицом. Даже хлеб перестал жевать, глянул на меня с каким-то недоумением.

— Ты это о чем, Витя? — Спросил он мрачно.

Глава 4

— Ты думаешь, что среди наших крыса затесалась? — Лицо Жени тронуло настоящее угрюмое изумление. Он нахмурил брови. — Витя… Ты чего?..

— Он заявил это сам. Мне в лицо, — проговорил я. — Американская мразь знает, на что давить. Знает, как вывести из равновесия любого. Даже со мной у него это почти получилось.

— Ты подозреваешь меня, Фиму или Степаныча в том, что мы работаем с этим твоим Нойзманом, — Женя покачал головой. — Да я ушам своим не верю. Витя, мож тебе это в коме приснилось?

— Нет, Женя, — я вздохнул. — Я бы хотел, что б приснилось. Но, к сожалению, нет.