Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7

Пока он работал над своей частью плана, я собирался прогреть Фомина. Подготовить его к тому, чтобы гад проглотил наживку. Это оказалось не так просто. Пришлось названивать ему чуть ни целые сутки, чтобы генерал, наконец, взял трубку.

Наш разговор состоялся на стоянке, возле конторы Обороны. После обеда, когда я вернулся на работу из дому, решил позвонить в очередной раз. Признаюсь, я не надеялся на то, что мне ответят. Однако привычные уже долгие гудки на том конце оборвались. Я услышал высоковатый, тянущий слова голос Фомина.

— Слушаю.

— Узнал? — Спросил я тут же, ожидая, что сейчас ФСКшник отключится.

Он не отключился.

— Летов, — Угрожающе понизив голос, протянул Фомин. — Я знаю номер, с которого ты мне звонишь.

— Хорошо. Ну как? Твой юрист донес до тебя мои условия, так сказать, сделки?

— Ты поступил очень недальновидно, что отказался передать мои личные вещи через него, мальчишка. Не боишься, что это тебе ох как аукнется?

— А ты не боишься, что потеряешь возможность получить свой компромат? Тебе лучше поторопиться. ВКР заберёт Фурсова послезавтра. Тебе, конечно, не критично, но очень неприятно. Одних его показаний мало, чтобы тебя упрятать. Но достаточно, чтобы к тебе стали присматриваться. А через два дня я передам военной контрразведке компромат на тебя. Тогда, полагаю, твоя песенка будет спета.

Фомин молчал. Мой блеф выглядел правдоподобно. Я прекрасно понимал, что сейчас оба этих ведомства состоят не в лучших отношениях, зубами выгрызая себе все скудеющие госбюджеты. Чем больше получит ФСК, тем меньше достанется ВКР. Таковы были реалии современного слабого Российского государства, ударившегося в пучину девяностых.

Алигархи, оголтело рвущие построенное поколениями советских людей богатство, не хотели, чтобы им мешал кто бы то ни было. Не хотели, и потому тщательно контролировали и разваливали силовые ведомства. А те, в свою очередь, боролись за жизнь, как могли. В том числе и друг с другом.

— Ты блефуешь, — пробурчал на том конце Фомин.

— Думаешь? Ну, чтобы это узнать, тебе достаточно выждать пару дней, — пожал я плечами. — Короче, выбор за тобой. К тому же я не так много прошу за твою свободу. Каких-нибудь семьдесят косых зелени спасут твою жопу от тюряги, товарищ генерал. Так что, смотри сам.

Фомин больше не ответил. Он просто бросил трубку. М-да. Как ни крути, но самообладание подводит старика. И это был хороший знак. Я добился своей цели и смог вывести его из душевного равновесия. Следующий же шаг точно вынудит старого ФСКшника приехать в город. Если конечно, он не сподобится на это раньше.

Часам к десяти вечера все мы, включая Фурсова и Нерона собрались в конторе Обороны.

Нерон, с перебинтованной ногой, передвигался сейчас на костылях. Кроме того, уже третий день принимал курс антибиотиков, которые хранил у себя Степаныч и выдавал ему за «хорошее поведение».

Фурсов же, почти не разговаривал с нами и всегда был угрюмым, как черт, выуженный из ада. Последние несколько дней он ночевал у Фимы. Вместе с ними был и Женя, в качестве подстраховки. Как я и предполагал, ФСКшник не проявлял никакой инициативы, и казалось, полностью опустил руки.

Я его понимал. Фурсов отдал жизнь работе сначала в КГБ, а потом и в ФСК, и теперь с трудом переживал предательство, если и не Фомина, то Нерона, человека, которого всегда считал близким товарищем.

— Как прошло в водоканале? — Спросил я у Жени.

— Отлично. Мы отправили факс, — покивал он. — Правда, пришлось немного понервничать. Коробейников опоздал на сорок минут. Я уж думал, он не придет.

— Лишних вопросов не задавали?

— Не, — покачал головой Женя. — Я нарядился в новый свадебный костюм. Сказал, что работаю в городской администрации, и мне поверили. Разрешили воспользоваться факсом.

— Ну что, время пришло, — пожал я плечами, передавая Нерону левый телефон, купленный на рынке у одного цыгана, приторговывающего еще и наркотой, — думаю, номер ты помнишь.

— Помню, — буркнул ФСКашник.

— Отлично. Звони.

Нерон глянул на меня Волком. Потом перевел взгляд на раненую ногу, которую он положил на соседний стул. Решившись, Нерон взял со стола сотовый телефон, набрал номер и стал звонить.

* * *

Фомин сидел дома, в своем кабинете. Он нервничал, пытаясь полечить забитую голову армянским коньяком. Кто бы мог подумать, что дело, которое на первый взгляд казалось не самым сложным в карьере генерала, обернется такими проблемами?

Никогда Фомин не думал, что какой-то армавирский мальчишка, открывший шарагу, гордо называемую им «охранным агентством», станет совать палки в колеса генералу.

Фомин, невысокий и щупловатый мужчина, никогда не отличался физической силой. Еще в юности научился он компенсировать недостатки своего щуплого тела умом и хитростью. В зрелости понял, как правильно выстраивать «деловые» отношения и заводить связи.

На протяжении всего срока своей службы генерал обрастал ими, как снежный ком. Были у него друзья и местном МВД и в прокуратуре. После развала страны у генерала появились и другие, более «полезные» связи. Он стал сотрудничать с братками.