Моя очередь развлекаться

— Порою подобное завораживает, — философски заметил Чистяков.

…Ожил мобильный телефон. Андрей приложил трубку к уху, другой рукой уверенно держа руль:

— Да, да, Иван, все в порядке. Едем в полном составе, скоро будем за городом… Нет, не получилось… Да не волнуйся, сделаем, как договорились.

Он отключил связь, а я спросила:

— Это Крепцов волнуется?

Андрей, немного помолчав, ответил:

— Понимаете, Татьяна, у него двойственное положение. С одной стороны, он не меньше меня и вас хочет выручить Тиану. С другой стороны, у него с этим Алексеевским-Никифоровым серьезное дело, и ему было бы очень обидно, если бы все сорвалось! Поэтому шеф поставил мне задачу добиться освобождения Тианы, не прибегая к крайним мерам.

Мы уже ехали за городом, среди полей и небольших лесочков, согреваемых ярким летним солнцем. Пейзажи, надо заметить, поднимали настроение. Я с удовольствием слушала передаваемый по радио концерт Пугачевой. Один только Петя был по-прежнему молчалив и мрачен. Его можно было понять: не каждый день едешь «разговаривать» с убийцей твоего родного брата.

Вскоре мы свернули у поворотного указателя «Ягодная Поляна» и через пять минут въезжали в дачный поселок, состоящий в основном из «крутых» двух — и трехэтажных коттеджей.

— Оставим машины на каком-то расстоянии от нужного нам дома, чтобы не спугнуть его обитателей, — проронил Алексей и остановил свой «Мерседес». Вслед за ним остановился и «Вольво».

Мы практически одновременно вышли из двух машин, и я наконец воочию увидела тех, кто, по словам Чистякова, транспортировал вчера нас с Петей до самого дома.

Да! Меня один их них вообще мог нести, перекинув через плечо. Ну а другой мог бы дотащить на руках Петра.

В любом случае, если предстоит стычка, эти танки хорошо прикроют нас, пехоту.

Андрей представил амбалов как Колю (с огромным вытатуированным якорем на правом бицепсе, короче, Коля Якорь) и Витю (его коротко стриженные волосы были огненно-рыжего цвета, короче, Витя Рыжий).

Далее Чистяков устроил маленький военный совет, на котором предложил простой и ясный как день план.

Он заключался, как я и предполагала, в том, что Коля с Витей идут вперед. Звонят, спрашивают хозяина Федора Никифорова и, если он на месте, проводят с ним «профилактическую беседу». А мы, по идее, должны войти уже на все готовенькое.

— В принципе, правильно, что тут еще можно изобрести, — согласилась я, — только Коле и Вите следует помнить, что хозяина надо брать живым и что в доме находится заложница.

Коля с Витей согласно покивали, насколько это позволяли их бычьи шеи.

— Я пойду с ними!

В тоне Петра Губченко была такая непреклонная решимость, что глупо было бы с ним спорить.

— Возражений нет.

Андрей вопросительно посмотрел на меня.

— Мне тоже кажется, что делу это не повредит, мы ведь не знаем, сколько там народу на стороне противника.

Я пожала руку Петру и попросила:

— Пожалуйста, будь благоразумен. Сдерживай эмоции.

Он задумчивыми глазами посмотрел на меня и глухо проронил:

— Постараюсь, Танечка. Очень постараюсь…

На этом военный совет был закрыт, и наша весьма живописная группа двинулась вслед за Чистяковым к искомому объекту.

Нужный нам коттедж обнаружился через пару минут буквально за поворотом поселковой улицы.

Этакий трехэтажный мини-замок со шпилями, черепичной крышей, окнами в виде бойниц на третьем этаже и балконами на втором. Словом, классика архитектурной мысли придворных архитекторов современных нуворишей.

Ворота, открывающие путь к дверям замка, оказались запертыми. Надо было как-то преодолевать это препятствие.

По здравом размышлении наша компания решила не поднимать шум, а цивилизованно позвонить в имеющийся сбоку от ворот домофон.

Я и Чистяков отошли в сторонку, а троица авангарда выстроилась перед воротами.

Что ответил домофон после нажатия кнопки, я не слышала, но ворота медленно раскрылись, и все трое парней вошли внутрь.

…Прошло томительных пять минут, семь…

Вдруг до нас, стоящих в изрядном отдалении, донеслись из замка крики и глухие удары… Явно шла потасовка и, слава Богу, не дошло еще до пальбы.

Чистяков заметно побледнел и нервно закурил, предложив и мне свои любимые «Мальборо».

Через минуту все стихло. Об исходе сражения оставалось только гадать. Мы с Андреем молчали, курили и ждали.

Прошло еще минуты три-четыре, и из ворот вышел Коля Якорь, под левым глазом которого наливалось всеми цветами радуги то, что в народе принято называть «фонарем». Слегка прихрамывая, он приблизился к нам и сказал, глядя на Чистякова:

— Все как надо, начальник. Клиент готов.

Я бросила сигарету и спросила:

— В каком смысле «готов»? Вы что, убили этого Никифорова, то есть Алексеевского?

Амбал глянул на меня не очень добрым оставшимся глазом и пояснил:

— Нет, все живы. Он просто связан.

Чистяков довольно улыбнулся и решительно заявил:

— Хватит рассуждать, пошли смотреть, Татьяна.

Мы двинулись по дорожке к распахнутым дверям замка.

Коля-якорь ковылял впереди, я шла за ним, замыкал шествие Андрей Чистяков.

Переступив порог прихожей вслед за амбалом, я в первые секунды не могла понять, что за сцена предстала передо мной в полутемном помещении.