Моя опасная леди

— Вы, Лерочка, просто обречены на счастье. Вам очень много дано от рождения, и богатства свои вы не расточаете, а приумножаете. Замуж вы выйдете по любви и только один раз, но не скоро, лет через пять-шесть, женой будете верной и преданной. Детей сможете родить двоих: сначала мальчика, потом девочку. У вас трезвый и ясный ум, вы обо всем на свете имеете свое мнение, и переубедить вас можно только железными аргументами. Однако вы излишне вспыльчивы, что пройдет с возрастом, так как вы поймете, что это вам мешает. Ваша карьера может двигаться в двух направлениях, и каждое из них приведет к успеху. Вы можете быть очень хорошим руководителем, однако вам будет мешать гипертрофированная ответственность и желание все проконтролировать лично. Ваше финансовое положение окончательно стабилизируется примерно к тридцати годам и будет неизменно высоким. В тридцать пять лет у вас возможен нервный срыв или сердечная болезнь, но вы с этим справитесь и проживете еще около тридцати лет без особых проблем. Счастье неразрывно связано со всеми аспектами вашей личности, что гарантирует гармоничную жизнь. Со временем у вас разовьется очень неплохая интуиция, которая будет оберегать вас от опрометчивых поступков в любой сфере вашей деятельности. Трагические случайности вам не грозят. Вот, пожалуй, и все. Еще что-то смотреть имеет смысл, только когда вам исполнится двадцать шесть лет, — закончила Анна.

Лера просто сияла и с видом явного превосходства посматривала на Павлика. Но меня все эти предсказания как-то не очень впечатлили. Довольно стандартный набор благостных банальностей, и только. Впрочем, Лера была так молода и беспроблемна, что глупо было ожидать чего-то другого. Однако Лерин взгляд задел Павлика за живое.

— А можно мне тоже? — попросил он и протянул Анне свои ладони.

Его руки она рассматривала несколько дольше. Потом сказала:

— Павел, вы уверены, что хотите выслушать все, что я скажу не наедине?

Оператор слегка заколебался, но все-таки кивнул.

— Ну ладно, — пожала плечами Анна. — Итак: от рождения вам была дана долгая и беспечальная жизнь среднестатистического гражданина. Но вы не обладаете ярко выраженной заданностью судьбы, поэтому сумели изменить предначертанное. Вы с детства хотели восторгов от окружающих вас людей и обожания женщин, но не старались особо прикладывать для этого собственные усилия. Хотелось всего сразу и даром. К сожалению, так не бывает. Поэтому теперь вас ценят, но только за талант, через год это положение может измениться, учтите. Да и жизнь вы свою укоротили изрядно, осталось еще не более двадцати пяти лет, причем последние десять будут осложнены болезнями. Далее, женщины. Их в вашей жизни будет достаточно много, но каждая будет ненадолго, семью вы вряд ли создадите. А шанс обзавестись ребенком вы уже упустили…

Павлик слушал и медленно наливался краской. Анна прервала свою речь, внимательно на него посмотрела и спросила: — Мне сказать, каким образом это произошло, или не стоит ворошить неприятное прошлое?

— Не стоит, — буркнул Павлик. — Лучше скажите, в моей жизни будет что-то хорошее?

— Вам не нравится? Так это все и есть плата за отсутствие личных усилий. Но вы не обратили внимания на то, что я сказала — ваша судьба лишена четкой заданности. Поэтому у вас есть еще около года, чтобы решить, хотите ли вы что-то изменить в ней и ли нет. Махнете на себя рукой — все будет именно так, как я сказала. Задумаетесь всерьез — сумеете многое поменять. А через год мы снова посмотрим изменения на вашей руке, если захотите.

Вот теперь впечатление у меня было очень сильным: чтобы наш Павлик так краснел и смущался, да такого я ни разу не видела! Что же он такого натворил по молодости и по глупости, а? Хоть я и не сплетница, но непременно постараюсь выяснить. Может, и мне попробовать погадать? Время у нас еще есть.

— Анна, а мне вы погадаете? — решилась я.

— Вам? — Анна пристально посмотрела на меня, вернее, как бы вокруг и сквозь меня, так что мне стало слегка неуютно. — Ирина, давайте сделаем это в следующий раз.

— Но почему? — изумилась я отказу и даже почувствовала легкую обиду: другим ведь не отказывала.

— Сейчас мне будет очень сложно сосредоточиться. Вокруг вас словно темная пелена какая-то, — извиняющимся тоном проговорила она, продолжая всматриваться в меня все тем же плывущим взглядом.

— Ничего не понимаю, — растерянно пожала я плечами. — А руки-то тут при чем? Вы же на ладонь мою смотреть будете.

— Ни при чем… Но у вас вот-вот случится что-то очень неприятное… и оно связано с лошадью…

— А, — облегченно махнула рукой Галина Сергеевна. — Это уже случилось.

На вопросительный взгляд Анны Галина Сергеевна принялась рассказывать о происшествии на ипподроме, невольными свидетелями и в какой-то мере участниками которого мы сегодня стали.

— Просто Ирина у нас особа очень впечатлительная, вот до сих пор и думает об этом, — закончила она свой рассказ.

— Нет, — Анна с сомнением покачала головой, еще раз оглядев меня, и уверенно заключила: — Это еще не случилось с Ириной Анатольевной.