Моя опасная леди

— Это-то и обидно, — вздохнула Лера, но обижаться перестала.

Я подсела к телефону и набрала номер директора ипподрома.

— Виктор Дмитриевич? Доброе утро, вас беспокоит Лебедева из «Женского счастья».

— Ирина Анатольевна, — раздался в трубке более чем любезный голос директора, — чем обязан?

— Видите ли, мне пришла в голову мысль расширить тему нашей передачи и сделать ее не только о Лене Серединой, а об ипподроме в целом. И уж конечно, о его директоре. На меня большое впечатление произвели те изменения, которые произошли с ипподромом под вашим руководством. — Я разливалась соловьем, будучи уверена, что директор нашу передачу не смотрит, поэтому понятия не имеет, что нам такая тема в принципе не подходит, так как к женскому счастью отношение имеет сугубо косвенное.

Виктор Дмитриевич слушал меня и млел от комплиментов. Я умею быть ужасно обаятельной, если это нужно для дела, в особенности мне лично. Так что через пару минут директор был согласен водить меня по ипподрому хоть целый день. Ну, столько времени мне было не нужно, мы с Костей и Павликом вполне управимся за час.

Едва я успела положить трубку, как в дверь заглянул Павлик. С тоской покосившись на любимое кресло, он махнул мне рукой, мол, можно ехать, и попросил захватить новый пластиковый пакет. Лера с готовностью мне его предоставила из своих запасов, желая хотя бы таким минимальным образом поучаствовать в расследовании.

Всю дорогу Павлик болтал без умолку, а Костя, напротив, был молчалив и собран. Вообще-то, он и так не отличается никогда разговорчивостью, зато был надежен, как Алькатрас.

Виктор Дмитриевич встретил нас у входа, повелительно глянул на Павлика, который сразу же включился в игру и полез за камерой. И началось!.. У меня сложилось такое впечатление, что директор уже давно репетировал роль державного мужа и теперь решил оттянуться на всю катушку. За двадцать минут мы практически не продвинулись к интересующему меня месту, зато вдоль и поперек прочесали административное здание, знакомясь с управленцами и слушая дифирамбы спонсорам. Пора мне было брать бразды правления в свои руки, иначе нам не только часа, суток не хватит!

— Виктор Дмитриевич, — мягко положила я ладонь на сгиб его руки, как только дождалась первой паузы в потоке красноречия директора, — все это, безусловно, интересно, но наша аудитория в основном женская, так что давайте посмотрим, как у вас обстоят дела с хозяйственной частью. Как обустроены лошади, как за ними ухаживают, лечат, где приводят в порядок лошадиную, так сказать, одежку, то есть я имею в виду все эти седла, уздечки…

— Вы хотите взглянуть на наши мастерские и кузню? — клюнул директор на мою наживку. — Идемте, конечно, идемте!

Я внутренне ликовала, надеясь, что после того, как мы провернем свое дельце, уж как-нибудь сумеем избавиться от дальнейшего глобального изучения устройства ипподрома.

Когда мы наконец-то добрались до кузницы, начался самый ответственный момент выполнения моего плана. Мы с Павликом должны были обеспечить Косте хотя бы десять минут, в течение которых кузня будет полностью в его распоряжении. Я слегка напряглась, так как пока еще не представляла себе, как общаться с тем самым кузнецом Олегом Борисовичем. В голове только вертелась дурацкая фраза из фильма: «А зачем нам кузнец? Кузнец нам не нужен».

Выручил меня Павлик. Он быстренько прошелся с камерой по кузне, потом обратился ко мне, прервав монолог директора, который вещал о благородной, освященной веками деятельности кузнеца, не давая тому вставить ни одного слова:

— Ирина Анатольевна, света маловато. Давайте продолжим запись на улице. У Олега Борисовича лицо фактурное, они вместе с Виктором Дмитриевичем выигрышно смотрятся, женщинам понравится.

Вовремя ввернутая фраза про женщин сработала. Директор как миленький потопал вон, таща с собой на буксире кузнеца. Павлик постарался увести нас всех как можно дальше от кузни, аргументируя свои действия все тем же освещением. Олег Дмитриевич хмурился, но терпеливо сносил все придирки нашего оператора. Я мило улыбалась и поддакивала.

Эту комедию мы ломали минут пять, затем я пристала к кузнецу с просьбой рассказать, как он выбрал для себя столь экзотическую для нашего времени профессию. Тот забубнил что-то о преемственности поколений, но я плохо слушала, что он там несет, лишь кивала время от времени с приклеенной улыбкой на лице. Что-то Костя задерживается… Уф, вот наконец и он выходит и делает мне знак, что все в порядке. Удалось, пора заканчивать.

Я милостиво отпустила Олега Борисовича восвояси, снова сосредоточилась на директоре и позволила ему увести себя к конюшням. Вот тут мне и самой стало интересно, к тому же лошади такие обаятельные создания! Получать удовольствие, глядя на этих грациозных животных, мне не мешал даже продолжавший распрягаться директор. Однако долго любоваться мне не пришлось.

— Ирина Анатольевна, — Павлик скорчил проникновенную рожу, — придется прервать съемку. Что-то с камерой…