Моя особенная девочка. Я тебя нашел

– То есть ты считаешь, что среди ночи получить звонок из полиции и узнать, что мой сын за решеткой, это ровное место?! Какого черта ты вообще потащился в этот клуб? Я запретила шляться по таким местам. У тебя экзамены через два месяца, а ты… – сдавливает виски пальцами. – Голова разболелась, – жалуется горилле.

– Поехали. – Он подталкивает ее в спину. – Всем надо успокоиться, а потом без эмоций поговорить.

– Да я не могу с ним без эмоций! Не могу, понимаешь? Он все время куда-то встревает. Клубы эти ночные. Вот что они там делают? Ты знаешь? А хочешь, я расскажу тебе, что они устроили в прошлом году? Мне на улицу стыдно было выйти. Я директор лучшего лицея в городе. У меня должна быть безупречная репутация. Он же не понимает, Андрей! Шваль какую-то подобрал. Девки его эти… Завтра он вот такую в дом приведет. Мне тоже без эмоций?!

Поднимаю стекло, чтобы не слушать дальше. Сползаю по спинке сиденья и закрываю глаза. Это надолго. Но я уже не так раздражаюсь присутствию лысого амбала. Мать выливает все на него, а не на меня, как обычно. Задрал этот тотальный контроль. Я изобрел сотню способов сваливать из дома и незаметно возвращаться. Научился искусно ей врать, глядя в глаза, и даже брать машину так, чтобы она не замечала, пока у меня не было прав. Так что эти вот ее излияния, какое я неблагодарное дерьмо, давно уже не трогают. Все я понимаю: любит, беспокоится. Всю жизнь одна меня воспитывала и не всегда мы так жили, как сейчас. Но можно мне чуть-чуть доверия?

Видимо нельзя… Она вот даже про мужика этого ничего не сказала. Кто он? Что он?

Они садятся в машину. Дышать становится еще сложнее. Опускаю стекло на всю, делаю глубокий вдох.

– Макс, кто эта девушка? – разворачивается ко мне мать. – Ты бледный. Пил?

– Горилла твоя воняет так, что меня сейчас вывернет, – кривлюсь, стараясь сдерживать тошноту. – Ты бы одеколон сменил, майор. Или это способ ловить преступников? Вдохнул и упал прямо к ногам.

– Боже, Максим! Ты можешь следить за языком и быть хоть немного благодарным?

– Прости, сейчас не могу…

Снова закрыв глаза, стараюсь просто дышать. Тачка плавно едет по еще пустым дорогам и по-хозяйски въезжает во двор нашего дома. Лысый мужик помогает матери выйти. Я вываливаюсь сам. В душ хочу и спать. Чтобы не трогал никто до завтрашнего утра.

– Спасибо за доставку, – толкнув типа плечом, иду к крыльцу.

Он идет следом, мать виснет на его огромной руке. Захожу первым и захлопываю дверь прямо перед его носом.

– Макс! – снова мать.

Лениво разворачиваюсь.

– Мам, я хочу помыться и лечь спать. Пожалуйста. Давай все разборки отложим на дневное время. На всякий случай… – смотрю на гориллу. – Надеюсь вот это в нашем доме не останется, и я ничего такого не сделал, чтобы ты на меня орала. Я девушке помог, мам. Все, как ты учила.

– Надо обработать ссадины, – устало говорит она.

– Сам справлюсь. Честно.

– Оставь его. Твой сын прав. Все на нервах, все устали. Я поеду…

– Но… – с лестницы вижу, как она ловит его за руку.

Он видит, что я смотрю, и плавно ее от себя отцепляет. Значит не готов афишировать. Ну-ну. И это я всякую шваль домой таскаю. А я не таскаю, кстати. Это вообще самоубийство.

– Поеду. После обеда заскочу, и мы обсудим все без лишних эмоций. Постарайся поспать. Спокойной ночи, Максим! – повышает голос мужик.

В ответ получает средний палец, улыбается моей реакции и сваливает. Мать устало опускается на диван, все также кутаясь в чужой кардиган. Закатив глаза, спускаюсь вниз, присаживаюсь перед ней на корточки.

– Ты спать хотел. Иди, – отворачивается от меня. Обиделась.

– Ты с ним спишь? – спрашиваю открыто, и мою щеку обжигает ее ладонь. Голова дергается, немного звенит в ушах на фоне недавней драки.

– Не смей, Макс!

– Мне кажется, я имею право знать, – потерев щеку, чувствую на языке привкус крови. Губа лопнула.

– Не имеешь! Пошел вон отсюда! В свою комнату, Максимилиан! И только попробуй днем куда-то свалить. Посмотрим, как твои соплячки будут вешаться к тебе на шею, если ты останешься без денег и без машины.

– Спокойной ночи, – наклоняюсь и целую ее в лоб.

Мама, тихо всхлипнув, вдыхает запах с моей косухи. Проверяет, нет ли на ней дыма от сигарет. Смешная в своей гиперопеке и переборах с воспитанием.

– Хочу, чтобы ты знала. Я против.

Ухожу наверх в свою комнату. Ей надо остыть и успокоиться, а мне все же принять душ.

Постояв под горячей водой и обработав ссадины, заваливаюсь спать. Мне снится какой-то дебильный калейдоскоп из различных цветов. Голубой, розовый, белый, черный, красный… много красного. Распахиваю глаза и резко сажусь на кровати. Провожу ладонями по лицу, ерошу волосы, стараясь быстрее скинуть с себя неприятное плавающее состояние.

За окном вовсю светит солнце. Слышны голоса со двора. Кручу головой. На тумбочке обнаруживаю свой паспорт и мобильник. Значит мать заходила. Сколько раз просил не вламываться ко мне без стука? Я как бы немножко вырос. В прошлом месяце мы поругались, она взяла из гаража молоток и разнесла мне внутренний замок. Чинить запретила, так что у меня теперь тут проходной двор.