Моя особенная девочка. Я тебя нашел

Выходим на крыльцо и погружаемся в радостный визг девчонок и свист друзей. Здесь Платон, Артем, близнецы Никита и Ян из параллельного. Их девочки, наши Соня с Этель и много — много шариков, которые вместо салюта отпускают в воздух с криками: «С возвращением!»

Макс останавливается перед ступеньками. По ним мы еще не ходили. Я крепко держу его за руку.

— Помочь? — подходит отец.

— Сам, — качает головой Максим и делает первый шаг. Потом второй. Третий дается уже увереннее, и мы преодолеваем это препятствие.

У меня его забирают. Парни обнимают друга, хлопают по плечам, жмут руки. Они общались все это время только по видеосвязи. Авдеев не хотел, чтобы его видели в беспомощном состоянии и категорически запретил пускать друзей в палату.

— Ты не злишься на меня? — тихо спрашивает папа, передав сумки Макса Олегу.

— Нет. Я хотела, чтобы у вас получилось, — признаюсь ему.

— Правда? — удивляется он.

— Правда, — поднимаю голову, щурясь от теплого весеннего солнышка. Оно мешает мне посмотреть папе в глаза. — Ирина Дмитриевна мне нравится. Не то, что мерзкая Ви.

— Осталось поговорить с Максимом, — вздыхает папа.

— Он поймет. Макс тоже хочет счастья для своей мамы. Просто он за нее очень переживает. Ситуация с гориллой… с Андреем показала, что не без причины.

— Согласен, — папа ерошит мне волосы. Фыркнув, поправляю прическу. — Они с ума сошли! — вздыхает родитель, увидев, как парни выкатывают подарок для друга. — Парни, ну ему же нельзя за руль! — оставив меня, идет к ребятам.

А я любуюсь новеньким, блестящим пятидесятикубовым мопедом, перевязанным большой темно-синей лентой.

Вот же…

Но идея мне нравится.

— На этом можно, — заверяет Север. — Педали жать не надо, скорость ограничена, можно спокойно ехать по краю основного движения. И даже Анюту есть куда посадить, — х лопает ладонью по кожаному сиденью.

— Ну не будут же они на свидания с Олегом кататься, — приводит ещё один аргумент Платон.

— Будут! — строго говорит Ирина Дмитриевна.

— Мам, — просит Макс и прикасается к ручке газа своего нового транспорта.

— Господи, дай мне сил с этими детьми, — вздыхает наш директор и все ее подопечные взрываются громким хохотом.

Глава 32

Макс

К нам во двор тоже вваливаемся всей толпой. Ну как вваливаемся. Это они, а я ковыляю, тихо скрипя зубами. Друзья внезапно замирают перед огромным псом, хозяйской походкой вышедшим нам навстречу.

Гром сел посреди дорожки и предупредительно рыкнул. Девчонки прижались к своим парням.

— Освоился уже, — с улыбкой стучу ладонью по бедру. — Иди сюда. Это свои, друг. Свои.

Черный пес еще раз внимательно сканирует всех карими глазами, медленно двигается ко мне и стоит подойти, превращается в ласковую зверюгу, требующую любви вот прямо сейчас.

Народ заметно выдыхает.

— Это он, да? — спрашивает Платон.

— Да. Настоящий спасатель, — треплю Грома за холку.

У Платона тоже есть обученная собака. Немец по кличке Рай, обученный защищать парня от его же отца. Так что Калужский, наверное, единственный, кто отнесся к Грому максимально спокойно. Я бы даже сказал, с уважением. Остальные обоснованно напряглись.

Мать забрала собаку еще утром, чтобы при выписке не мешался под ногами. Он бы и не мешался, конечно, но я не стал спорить. Договорился с Громом, и послушный пес отправился осваивать свою новую территорию. Судя по поведению, моему новому другу все нравится.

Отпустив собаку гулять, иду в дом. Соскучился, пипец просто. По своей комнате, по запахам, обстановке, удобной кровати, большому телеку, качественной музыке и ванне. Кто бы знал, как я хочу в ванну! Просто упасть и валяться в ней, заткнув уши наушниками.

В столовой нас уже ждет праздничный стол. Не домашний, мама бы просто не успела. Да и кажется мне, из ресторана его заказывал отец Ани.

Остаток дня я наблюдаю за ними с матерью. При всех они не сильно афишируют, что их отношения перешли на другой уровень, но мама так смотрит на Каменского…

Чувствуется, что это серьезно.

Друзей провожаем уже в десятом часу. Парни со своими девочками разъезжаются на такси. В доме становится тихо. Грома пустили, он не просто просился, он требовал. Теперь привычно лежит у меня в ногах, растянувшись на полу у дивана.

— Ты будешь жить во дворе, — строго говорит ему мама. Не внял. Глянул на нее, а потом на меня. Пришлось кивнуть, подтверждая ее слова.

— Я буду тебя впускать, — шепчу ему.

Мама слышит и улыбается. Подходит, обнимает меня сзади, целует в щеку.

— Не верится, что ты дома, — еще раз целует и стирает помаду пальцем.

— Мне пока тоже. Есть ощущение, что я сплю, — признаюсь семье.

— Это пройдет. У тебя будет очень хороший психолог, — мать гладит по волосам, целует в макушку. — Все будет хорошо, Максим. И кошмары уйдут. И к нормальной жизни вернешься. Обещаю тебе, мой мальчик.

— Спасибо, мам, — глажу ее по руке, все еще обнимающей меня.

— Макс, не желаешь воздухом подышать? — предлагает Вадим Юрьевич.

Моя мама тут же напрягается. Она понимает, что разговора нам с ее новым мужчиной не избежать. Беспокоится и привыкает к тому, что я о ней забочусь не меньше, чем она обо мне.