Моя панацея (СИ)

Мальчик смотрит на меня распухшими от слёз глазёнками и трёт мокрые щёчки пухлыми кулачками. Такой маленький, жуть какой худенький. Хорошенький. Несчастный.

Мы смотрим друг на друга не дольше секунды, и после мальчик икает. То ли испуганно, то ли в последствии истерики. Улыбаюсь ему широко, хочу ободрить, поддержать. А он… внезапно говорит то, от чего у меня голова кругом идёт и волосы шевелятся:

— Мама, ты приехала?

6. Инга

Официально заявляю: я сошла с ума. Иначе не знаю, как ко всей этой ситуации относиться.

Мальчик встряхивает головой, заливисто смеётся и бодро так слезает с кровати. Злоглазая женщина удивлённо крякает. Она, похоже, как и я сомневается в своём психическом здоровье. Пока мы обе таращимся друг на друга, мальчик успевает подскочить ко мне, обнять за талию и уткнуться носом в мой пупок.

Поднимаю руку, но она замирает в воздухе в нескольких сантиметрах от светловолосой головы ребёнка. Не решаюсь его коснуться — я слишком растеряна в этот момент, слишком потрясена его словами. Что с ним? Почему он плакал? Где его мама, в конце концов? Что с ней, если он первую попавшуюся тётку принял за неё?

И самое важное: как убедить его, что никакая я ему не мать? Вот где проблема. Похоже, он слишком уверен, что я — это она

А ещё у меня ком в горле застрял, нос щиплет, чешется что-то. В груди печёт и собирается влагой в уголках глаз. Только моих рыданий сейчас и не хватает, потому фокусирую взгляд на маленьком гномике, нарисованном на обоях, и слёзы почти сразу отступают.

— Мальчик, я…

Что я? Что? “Извини, чужой ребёнок, я просто мимо пробегала. Отойди от меня! Не подходи близко. Не всхлипывай, не утыкайся мокрым носом в мой живот, не смотри в глаза с радостной надеждой”.

В моей голове миллионы вопросов проносятся друг за другом, и ни на один не могу найти адекватный ответ. Похоже, сейчас, как ни буду пытаться, мозги в кучку точно не соберу.

Женщина приходит в себя первой. Хмурится, округляет рот, и из него ультразвуком:

— Вы вообще кто такая? Отойдите от ребёнка! Я охрану позову! Охрана! Чужие на территории!

Какое у неё зажигание позднее. За то время, что она рожала свою гениальную во всех смыслах тираду, я могла бы десять раз причинить мальчику вред.

— Это моя мама! Она приехала ко мне! Она наконец-то приехала!

Это театральное представление, не иначе. Цирк какой-то, а меня взяли на главную роль, только забыли дать сценарий. И вот-вот спрыгнувший с тумбы злой голодный лев откусит мою несчастную глупую голову.

За спиной торопливые шаги. Наверняка охрана. Мальчик обнимает меня крепче, а мокрое пятно на моей кофточке, оставленное его слезами, становится ещё больше.

— Я тебя никому не отдам! — мальчик поднимает голову и важно кивает. — Защитю тебя!

Не могу сдержать смешок, глядя на его серьёзное личико, а за спиной распахивается дверь. Но нет, не охрана, потому что я снова слышу знакомый аромат.

Максим, чтоб его черти забрали, Викторович.

— Что тут происходит? — в голосе тревога, а я впервые допускаю мысль, что именно он может быть тем самым папой, которого так истошно звал мальчик. — Ярик, сынок…

Вот, значит, я права была в своих догадках. Спасибо, что не киднеппер. Хотя меня-то спёр. Умыкнул самым подлым образом.

Оборачиваюсь и смотрю на Максима. Он стоит в дверях, сложив руки на груди, а желваки под кожей, кажется, живут собственной жизнью. В комнате воцаряется тишина — всего на мгновение, но его хватает, чтобы я почувствовала себя с головы до ног облитой ледяной водой.

— Максим Викторович, я уже звала охрану! Посторонние на территории!

— Наталья, помолчите, — тихое, но угрожающее, и кипишливая Наталья захлопывает рот. Может быть, даже язык глотает, я бы не удивилась. — Ярик, отпусти тётю. Что ты в неё так вцепился?

А вот тут уже ласковее, хоть и с большой долей строгости и усталости, что ли.

— Это не тётя! — возмущается Ярик и выглядывает из-за меня, словно я самый лучший барьер на свете. — Это моя мама! Я знал, что она приедет. Я желание загадывал!

— Сынок…

И всё. Кажется, у Максима закончились слова. Разом. Все до единого. А у меня и подавно их не осталось. Вот как на всё это реагировать? Что говорить?

— Мама… — говорю растерянно и снова смотрю на Максима, а он…

Его лицо абсолютно непроницаемо, только челюсть слишком напряжена, а на виске пульсирует вена. То ли злой, то ли в шоке — не могу разобрать. Впрочем, мне сейчас точно не до его эмоций, со своими бы разобраться.

— Наталья, идите домой, — отрывисто приказывает Максим, не сводя с меня тяжёлого взгляда. — Ждите звонка.

Кто эта женщина? Нянька, возможно, или родственница какая-то дальняя, но она слушается беспрекословно и уже через пару секунд дверь в комнату закрывается с обратной стороны. В комнате нас остаётся трое, а я всё-таки глажу Ярика по голове. Волосёнки, точно льняной пух, такие мягкие, приятные. У меня небольшой опыт общения с детьми, а то и вовсе никакого, а в этой ситуации вообще не знаю, как себя вести.