Моя панацея

Праздник подходит к концу, родители тонким ручейком, громко обсуждая прекрасный праздник, вытекают из актового зала. Мы с Ингой, что те двое подростков, держимся за руки и спускаемся на пролёт ниже, где ждём вместе со всеми наших детей.

Спустя несколько минут я слышу голос сына, а он бежит ко мне и бросается на шею.

— Папа, ты приехал! — радостное на ухо.

Я кружу его, подбрасываю вверх, а Ярик отвечает мне заливистым хохотом. Инга рядом, она держит курточку сына и с опаской поглядывает на нас. Действительно, вдруг упущу? Она такая красивая сейчас, такая светлая.

Позади остались Реутовы, шальная Наташа, которой я всё-таки благодарен за сына, и отправившийся на пять лет в тюрьму Краснов. Позади много дерьма — слишком много для этой хрупкой, но до чёртиков сильной женщины. Самой лучшей. Невероятной.

В её глазах живёт свет, который не смогли погасить ни издевательства Реутовых, ни нелюбовь Павлика, ни его же предательство, ни даже я. Инга появилась в моей жизни, чтобы доказать: идеальные женщины существуют.

Она вросла в меня с первого взгляда. Поселилась в сердце, разбередила душу, разбудила в ней то, чего казалось бы в ней не было. Изменила не только мою жизнь, но и жизнь моего сына. Стала ему матерью, полюбила всей душой.

— Я люблю тебя, — говорю, когда приезжаем домой. — Просто знай об этом.

Инга молчит, смотрит на меня, улыбаясь, и наклоняется к губам.

— Спасибо, что ты такой существуешь, — повторяет свою фразу, сказанную на церемонии, ставшей смыслом и сутью. — Моя панацея…

Конец