Моя первая любовь

Мне хотелось продолжить знакомство со своим спасителем и отблагодарить его. В поисках незнакомца я исходила весь санаторий и к вечеру нашла героя. Я подошла к парню, назвала свое имя, мы познакомились. Выяснилось, что звать его Сашей и что сюда он приехал со своей бабушкой. Мою благодарность Саша воспринял со сдержанной иронией, пожал плечами: да ну делов-то, ерунда! И закрыл тему, предложив поиграть в «ножички».

Потом мы самозабвенно резались в «ножички», вонзая Сашин перочинный нож в землю и кромсая ее, а потом высекали из асфальта искры специальным камнем (этот камень в моем детстве считался волшебным и назывался камень-сверкач), после чего побежали на озеро — пускать блинчики по воде, затем придумали что-то еще. Мой новый знакомый с радостью отзывался на любое мое предложение и сам подавал удивительно толковые, дельные идеи. В тот день мы играли до чернильной темноты, пока нас не позвали спать. А наутро, не сговариваясь, встретились на том же месте и снова были вместе до звезд и родительских окриков. За один день наше знакомство выросло в настоящую, большую дружбу. В детстве так бывает.

И началась счастливая летняя вольница. Искусанные комарами, исцарапанные, со сбитыми коленками (куда-то мы все лезли, прыгали, расшибались в неугомонной жажде все разведать, объять), дни напролет мы проводили, так и просится сказать, на воле, исследовали окрестности, бегали в лес и на озеро. К тому времени мы с Сашей уже перезнакомились со всеми санаторскими ребятами и играли с ними в наши любимые дворовые игры: в войнушку, вышибалы, пятнашки, «глухой телефон», «горячую картошку» и в «три мушкетера».

…Невольно думаю, что советские дети, у которых был свой особенный мир — дворов и улиц, в определенном смысле счастливее современных детей. Мы — дети Советского Союза, проводили детство во дворах, предоставленные сами себе. Двор был нашей вселенной, здесь складывались дружбы, зарождались первые влюбленности, разыгрывались шекспировские страсти (Андрюха бросил Наташку и теперь «ходит» с Катей из шестого «А», вот это дааааа, ну вообще! А Серега с Димкой подрались из-за Оксаны, а она пошла в кино с Мишкой!). Во дворах мы взрослели, набирались опыта, постигали жизнь с ее радостями и жестокостью, со всем прекрасным и ужасным, что в ней есть. Мне кажется, что современные дети со всеми их кружками, секциями и репетиторами, отгороженные от реального мира огромным компьютерным экраном, лишенные опыта дворовой школы жизни, обделены той радостью общения, что была у нас. Хотя, наверное, в заменивших дворы социальных сетях также складываются дружбы на век, кипят нешуточные страсти и кто-то говорит кому-то «главные слова»…

И возвращаясь в то лето…

Среди прочих мы любили игру, которая называлась «кондалы». Сейчас думаю: почему кон-да-лы? Вроде логичнее — кандалы? Но нет — у нас были именно кондалы, мы и орали так: «Кондалы закованы, кондалы, раскуйте нас!» Суть игры заключалась в следующем: игроки делились на две команды, выстраивались в ряд и брали друг друга за руки, затем игрок из одной команды бежал, стараясь разбить своим телом цепочку рук ребят из другой команды. Если у него получалось разомкнуть сцепленные руки противников, он забирал одного игрока в свою команду; если он не смог разорвать строй, он становился частью чужой команды.

Для игры в «кондалы» мы собирались целой бандой (десятка два детей разных возрастов) и шли на небольшое поле за санаторием. Мальчишек-девчонок набиралось примерно поровну. Подозреваю, что вообще весь смак этой странной игры в «кондалы» и заключался в том, что мальчишки играли вместе с девчонками; тут и зарождались первые симпатии и первые эротические переживания. И даже — первые признания в чувствах; понятно же, что, если мальчик уводит в качестве трофея из соседней команды все время одну и ту же девочку, это означает, что он в нее влюблен и имеет мужество признаться перед всеми. И девочка в этом случае волнуется, млеет и чувствует себя немножко принцессой.

Помню, что в самый первый раз, когда мы начали играть, нас с Сашей разделили. Я оказалась в одной команде, он — в другой. Мы стояли и смотрели друг на друга. Глаза у Саши были серые-серые, как небо перед грозой. А небо как раз сгущалось, и где-то за лесом собиралась гроза. Мне почему-то вдруг — на мгновение — стало трудно дышать, и я поняла, что между нами что-то произошло. Буквально сверкнуло. И что наша с Сашей дружба за один миг превратилась в любовь. У детей, да и у взрослых, так бывает. Мне вообще кажется, что только так и бывает.