Моя плохая девочка

— Тир в подвале, — оповещает меня, и как только дверь открывается, берёт меня за руку и тащит в этом направлении, а я горю от того, что Райнер решил показать мне настолько личное для него. Послушно следую за ним, чувствуя себя в этот момент как школьница, которую понравившийся одноклассник ведёт в свободную комнату, чтобы уединиться и познать прелести интимной жизни.

Мужчина заводит меня в огромное помещение подвала и включает свет, предоставляя моим глазам действительно настоящий тир, как и тот, куда раньше ездил отец, чтобы потренироваться по службе вместе с коллегами. Иногда он брал меня, но стрелять никогда не давал, в отличие от Райнера, который сразу же вручил мне пистолет, стал учить, как целится, куда стрелять и как лучше стоять. Учителем он был терпеливым и спокойно выносил, даже если я делала что-то не так. Поправлял и начинал вновь объяснять, как правильно это делать. В итоге с седьмой попытки я попала в середину мишени. А затем ещё и ещё несколько раз подряд.

— Да! – радостно кричу. – Я попала! Я молодец? – разворачиваюсь и сразу же попадаю в объятия мужчины.

— Я соскучился по тебе, Амалия, — шепчет он, и в следующую секунду я понимаю, что стрельба окончена.

Глава 36

— Стой, кошка, стой, — останавливает меня, когда я, в порыве страсти, начинаю стаскивать верхнюю одежду желанного мужчины. – Я, конечно, не против того, чтобы взять тебя у этой стенки, но… тут камеры и моя охрана точно сейчас на нас смотрит. Озабоченные придурки, — с ненавистью выплёвывает.

Нехотя отрываюсь от него и, подняв голову, выискиваю глазами камеру, но, кажется, они замаскированы, поэтому выставив один изящный пальчик, верчу им в разные стороны, демонстрируя, куда бы пойти нашим зрителям, которые заставляют меня останавливаться именно в тот момент, когда сил терпеть нет. Когда хочется, чтобы Райнер уже, чёрт возьми, оказался во мне!

Озабоченные извращенцы, — мысленно повторяю за любимым мужчиной.

Хочу одновременно вылюбить и убить Райнера за то, что медлит, за то, что извращенцев нанял, и дом камерами напичкал.

Неожиданно меня подхватывают на руки и выносят из подвала, поднимаются по лестнице, затем по ещё одной и я точно знаю, куда мы направляемся. Хорошо, что мужчина догадался взять меня на руки, потому как идти я сейчас не могу, от слова совсем. Решаю, что мы направляемся в спальню, где Райнер покажет, как сильно скучал, а я то, как сильно влюблена в этого деспотичного мужчину. Туда, где у нашей страсти не будет границ, но моё предположение оказывается неверным. Потому что вместо спальни, мы входим в кабинет мужчины, а из него в отдельную огромную комнату, которую спальней я могу назвать, только если спит Райнер на столе. Эта комната больше похожа на лабораторию. Огромную, как в фильмах про учёных.

— Это единственная комната в доме, видео с которой могу смотреть только я, — поясняет Хартманн, включая дополнительный свет в настоящей лаборатории, где вдоль стен расположены шкафчики с пустыми колбами, реактивы, специальное оборудование, справочники и инструменты.

— А в том доме кто имел доступ к камере? – спрашиваю про коттедж в посёлке моих бабушки и дедушки, вспомнив о тех постыдных фотографиях, что мне когда-то присылал Райнер.

— Только я, — отвечает, ухмыляясь, точно поняв, почему я спрашиваю. - Не люблю, когда кто-то смотрит на то, как я трахаю кого-то, — продолжает и проходит внутрь лаборатории, выбирая нужную поверхность, чтобы положить меня на неё.

— Райнер! — восклицаю в тот момент, когда мужчина резко опускает меня на рабочий стол, где стоят несколько склянок с неизвестным содержанием. Успеваю их вовремя схватить и не дать упасть, тем самым наверно начав какой-то химический процесс. Убираю в сторону, на недалеко висящую полку, и оборачиваюсь обратно к мужчине. – Райнер! – вновь возмущаюсь из-за того, что пока я спасала лабораторию, мужчина медленно меня раздевал.

— Тише, — шепчет, не поднимая взгляда, продолжая заниматься тем, чем и занимался. И я начинаю хохотать, потому что хорошо, потому что весело, потому что чувствую себя сейчас самой счастливой. – Сиди и не дёргайся, пока я не закончу исследовать свою собственность, — проговаривает, и быстро расправившись с моей одеждой, оставив меня в одном нижнем белье, начинает руками блуждать по телу, словно сумасшедший, не зная,

где остановиться. – Чёрное, — шипит и поднимает на меня взгляд. – Чтобы я больше не видел на тебе этот ужас, кошка! Красное! Только красное нижнее бельё, Амалия!

— А мне нравится, — тяну и кокетливо опускаю глаза вниз, но лучше бы я этого не делала. Ведь мои глаза наталкиваются на последствия беременности, которые ещё не успела убрать. Небольшой животик, оставшийся мне после родов. Да, он не такой огромный и не такой ужасный, как было у других рожениц клиники, но всё же я чувствую себя теперь некомфортно перед Райнером.