Моя плоть сладка

Спрятавшаяся в холле собачка пулей выкатилась на улицу на своих коротких ножках. Но Чак Кеннер на сей раз даже не заметил ее. Он торопился вслед за обливающейся потом тушей Барнея Кохилла. Чак Кеннер был испуган не меньше пекинской собачки. Он вспомнил, что ему рассказывали о Барнее. Нет, он не был уверен в том, что это правда. Но в одном он не сомневался: он никогда раньше не видел Барнея в таком бешенстве.

* * *

«Несессерчик взял Барней Кохилл, только ему одному было известно, что в нем находится, – думала Изабель. – Может быть, именно поэтому он не особенно кричал, когда я в конце концов ушла от них. А то, что он обыскивал меня, это самый обыкновенный трюк, просто блеф, этим он лишь хотел подчеркнуть, что он не крал. Да, это предположение не лишено смысла. Ведь я действительно не теряла несессерчик после того, как ушла из пансиона. Я ни на минуту не выпускала из виду чемоданчик. За исключением одного раза… – Она взглянула на суровое лицо мужчины, сидевшего напротив нее. – Но нет, это даже смешно. Это Грегори Фолл. Он так же знаменит, как и журнал, в которой он работает. И кроме того, он ничего не знал об этой штуке до тех пор, пока я не рассказала ему обо всем несколько минут назад».

– Вот и вся моя история, – закончила она. – Грязная история, не правда ли?

– Вы поступили правильно, когда привезли эту посылку сюда, в Пальму, – сказал Фолл. – Пускай Чак о ней беспокоится. Это его затея.

– Его и Барнея. Если ее действительно захватил Барней, они сейчас, вероятно, дерутся не на жизнь, а на смерть. Чак ненавидит Барнея, хотя оба делают вид, что они большие друзья.

Фолл смотрел мимо нее на поток автомобилей, медленно продвигающихся по Эль Бори. Если эти типы не найдут несессерчик, они вернутся сюда. И тогда заварится история, которая в результате закончится в полицейском управлении иностранного государства, история, которой ему во что бы то ни стало надо избежать. Он снова взглянул на девушку. Он был один-одинешенек в этой стране, а она такая хорошенькая. Кроме того, она рассказала ему всю историю. И поскольку ему теперь все известно, он, волей-неволей, оказался вовлеченным в это дело. Разве не так?

– Послушайте, – предложил Фолл, – почему бы нам не пойти с вами куда-нибудь пообедать? Нечего сидеть здесь в ожидании новых неприятностей.

Изабель Кеннер улыбнулась. Она никак не могла решить, как ей поступить. Неужели она становится такой же, как Мэгги? Как тысячи девушек, живущих здесь? В полдень потерять одного мужчину, а уже к ужину найти другого? Ведь она совсем не знает этого человека, однако рассказала ему сугубо личную историю, разрешила ему дать ей взаймы денег, угощать вином. Он требует расплаты. Он ведь не святой. «И все же он обращается со мной по-человечески, – успокаивала она себя. – Он очень добрый. Ну что же, поскольку я слабая и поскольку мне сейчас нужно, чтобы кто-то поддержал меня…»

– Ну, хорошо, – согласилась она. – Я знаю одно место в Торрено. Огромная терраса с видом на море, а на другой стороне залива возвышается освещенный прожектором старинный собор. И маловероятно, что они заявятся туда, этот ресторан не принадлежит к числу тех, которые они обычно посещают.

Она видела, как Фолл улыбнулся, достал бумажник и позвал официанта.

– А если Чак и заявится туда, я сам с ним расправлюсь, – улыбнулся он.

Позднее, сидя на террасе за второй бутылкой какого-то особого вина, выбранного ею, Фолл внимательно и спокойно выслушал подробный рассказ девушки о ее жизни. Обычная история, какая случается при несчастливых браках, с безобразными сценами и неприязнью друг к другу.

«Но это ее версия, – предостерегал себя Фолл. – Вероятно, даже у такого негодяя, как Чак Кеннер, найдутся какие-нибудь мотивы в оправдание». Фолл никогда не был женат. Его длительные деловые поездки, пылкий темперамент и легкий успех, который он имел у определенных девушек, – все это заставляло его с подозрением относиться к прелестным незнакомкам. Ему трудно было поверить в полную правдивость рассказа Изабель. Он медленно потягивал вино и слушал ее. И чем больше он пил, тем легче становилось у него на душе, настроение его все больше повышалось. И когда он уже здорово напился, то от подозрений перешел к восторгам. Он снова улыбнулся ей. Но поскольку он все же ничего о ней не знал, Фолл старался найти какое-то мудрое решение.

Старший официант, марокканец, был жителем этого острова. Он разговаривал на шести языках. Он заметил, что на пальце Изабель нет обручального кольца. Значит, это любовники. А любовники швыряют много денег. Кроме того, он видел бумажник джентльмена, поэтому он подошел к ним, освещенным мягким светом, разливающимся от разноцветных фонариков на террасе, и показал толстую бутылку очень крепкого вина.

– Это ликер, сэр. Особый испанский ликер. Называется «Колизей». Попробуйте его. Очень хороший.

– Хотите? – спросила Изабель.

Фолл посмотрел на возвышавшийся на другой стороне залива готический купол собора, залитый светом прожекторов.

– Выпейте вы, – сказал он.