Моя по контракту (СИ)

Выглядит она хорошо, как и всегда. Красивая, ухоженная, волосок к волоску, как говорят. Но меня влечёт теперь не её лоск и глянец, а вспененные кудри и розовые губки без алой помады. Моя бывшая любовница и девчонка настолько разные, что меня самого это поражает. Ева — шикарная женщина, а Ася берёт своей лёгкостью и непосредственностью, жизненной силой.

Но что-то в Кошке не то, по взгляду вижу.

— Стас, — нам приносят десерт и мой кофе, — мне нужна твоя помощь.

— Слушаю.

— Мой брат попал в аварию и серьёзно пострадал. Травма позвоночника. Ему сделали операцию, но неудачно.

— Нужны деньги?

Ева бы не обратилась за деньгами, если бы не крайняя необходимость. Значит, и правда дела плохи.

— Нет. Ты говорил, что отец твоего хорошего знакомого спинальный хирург. Известный.

— Да, действительно. Он, насколько мне известно, оперирует в Москве. Ты хочешь протекции?

— Пожалуйста, время — очень важный ресурс в нашем случае.

— Хорошо, я позвоню.

— Спасибо!

Несколько секунд мы оба молчим. Так ведь по нормальному и не поговорили, а у неё ещё и вот что в семье происходит.

— Как ты сейчас? — считаю себя обязанным спросить.

— Нормально, — она натянуто улыбается и опускает глаза, ковырнув ложечкой пирожное. — Встречаюсь с тем парнем. Сыном поставщика.

Ну что ж, правильно делает, хоть молокосос, как мне кажется, не лучший выбор.

— Я рад, что у тебя всё хорошо.

— А у тебя как? Наладил отношения с женой?

— В процессе, — пожимаю плечами. — Постоянно жить с другим человеком — не одно и то же, что отдельные встречи.

— Это да. Жаль, что со мной ты так и не захотел попробовать, у нас могло бы получиться.

Разговор начинает двигаться в сторону тонкой кромки льда. Но лучше, наверное, расставить все точки над и.

— Ева…

— Нет, не надо, Стас, — она поднимается и забирает с диванчика свою сумочку. — Всё нормально. Спасибо, что согласился помочь.

Ева уходит, улыбнувшись на прощанье. Я допиваю свой кофе, прошу принести счёт, но мне сообщают, что девушка оплатила его при заказе.

Выхожу на улицу, сажусь в машину, и едва завожу двигатель, как звонит Люда и говорит, что нужна срочно моя подпись. Предлагает подъехать, куда скажу.

— Я сам приеду, уже освободился, — отвечаю со вздохом. Придётся возвращаться в офис.

Естественно, одной подписью не обходится. Я снова закапываюсь в делах, пытаясь разгрести, чтобы в пятницу быть свободнее и уйти чуть раньше. Хочу предложить Асе съездить в загородный дом на выходные. Там можно и на пикник к реке сходить, уже достаточно тепло. Прям засело в голове, как я трахаю её на покрывале на траве. Говорю же, она во мне взбаламутила юношеские хотелки.

Даже отправляю ей пару сообщений. Вполне себе невинных. Про блины. Ну и про минет. Надо же ей уже как-то становиться смелее.

Но сообщения мои остаются непрочитанными. Чем это она там так занята? Ладно, скоро приеду и узнаю.

Добив, наконец, проверку сводной по кварталу, я уже собираюсь домой, но, видимо, спокойно мне уйти сегодня не судьба.

Звонок от Рубанова. Странно, может, перетёр со своими юристами и что-то ему не так. Хоть бы не передумал.

— Стас, здравствуй!

— Добрый день, Александр Валерьевич, что-то не так в договоре?

— Ты смотрел местные новости?

— Нет, а что там?

— Посмотри. Внимательно. И прими меры, а то как-то не очень получается.

Рубанов прощается, а я в недоумении нахожу на планшете местный новостной канал.

Тридцати секунд хватает, чтобы понять, о чём говорил Рубанов.

Под стенами сажевого развернулся протест. Экогруппа, давно всех в городе доставшая, но народу значительно большей, чем на их обычных кричалках. Много молодежи, даже телевизионщики всё это муссируют. И вот в самом переди с планшеткой на большой палке, где изображено зелёное дерево, моя Ася.

Твою ж мать. Дура малолетняя.

24

Ася

Народу больше, чем я ожидала. Я приезжаю уже с опозданием, но Олег и Инна всё равно радостно приветствуют меня. Сразу дают табличку и выпихивают ближе к ограждению.

У других тоже плакаты, планшетки, просто распечатанные листы с перечёркнутым изображением дымящих труб.

Впереди толпы двое мужчин и женщина, у них громкоговорители, в которые они как раз начинают выдвигать требования о защите окружающей среды.

Среди народа начинаются волнения. Замечаю, что Олег и ещё несколько парней ходят среди людей и что-то говорят, а те начинают перешётываться. Возмущения растут и крепнут. Слышны уже крики и требования не только связанные с экологией, но и вызванные недовольством властью города в целом. Люди ругают управление завода и администрацию города за уровень жизни, зарплат, за высокие цены на коммунальные услуги.

— Вы нас игнорируете? Мы вернёмся завтра! — выкрикивает женщина в громкоговоритель.

— Расходимся. Завтра в это же время. Мы их достанем, — как чёрт из табакерки появляется Олег.

Толпа начинает рассасываться. Если честно, такое скопление возмущённого народа начало пугать меня. Кто-то случайно толкает, зацепив за рюкзак, и я едва не падаю.

— Осторожнее, дура! — тут же прилетает.