Моя по праву

– Странное место для клиники, – подает голос Гриша. – Если только не специально ее там устроили…

Градов роняет снисходительный взгляд на помощника и рявкает недовольно.

– А как вы проверяли эту Бородинскую?

Подскакивает с дивана. Чашка в моих руках подпрыгивает, обливая пальцы горячей жидкостью.

– Ты обожглась? Сильно? – Ростислав в полшага оказывается рядом. Садится на край дивана. Пристально оглядывает чуть покрасневшую кожу.

– Все нормально. Чай уже остыл, – шепчу я, позволяя Ростиславу забрать из моих рук кружку.

Он, не задумываясь, отдает ее Гриши.

– Отнеси вниз, – велит глухо. И снова обращает недовольный взор на главного безопасника. – А как вы ее проверяли?

– Никак, – бесстрашно заявляет Тимур. – Команды не было, Ростислав Владимирович. Мы про Бородинскую узнали только сейчас… И сразу пробили по нашим каналам.

– Пробили, блин, – хмурится Градов. – Есть еще кто-то… Печенкой чую.

– Думаете, Бородинскую Владе Николаевне специально подсунули?

– Уверен, – морщится Ростислав. По красивому лицу пробегает недовольная гримаса. – Влада, – поворачивается ко мне. Сверлит внимательным взглядом. Будто изучает, или что-то хочет выведать. – Ты когда поступила в оркестр, эта Ляля уже там работала?

Улыбаюсь, когда Градов интонацией выделяет имя подружки. И до сих пор не верю, что она меня специально подставила. Этого не может быть…

– Нет, она позже пришла. На несколько дней. Мы и сдружились поэтому.

– Ну я понял… Чудесный план, – кивает Слава. Нервно ходит по комнате. И остановившись около Тимура, снова рыкает нетерпеливо. – А дальше что, Тимур?

– Это все, – сокрушенно разводит руками начальник СБ. – Работаем…

– А головой подумать? – снова напускается Ростислав. – Тут на самом деле все просто. Влада, – садится рядом со мной. – Постарайся вспомнить, кто мог знать о твоем состоянии или догадываться?

– Никто, – пожимаю плечами. – Я же никому не говорила, Слава. Даже тебе.

В глазах все расплывается от слез. Шмыгаю носом, стараясь не выдать застарелой обиды. На Славу. На себя. На неведомого врага. Кому же мы так помешали? Мне бы и в голову не пришло вторгаться в чужую жизнь.

– Вспоминай, Владочка, – Ростислав обнимает меня покрепче. Прижимает к себе. А свободной рукой вытирает слезы с моего лица. И ни капли не смущается сотрудников.

– Не знаю… Кто-то из прислуги мог догадаться. Или доктор твой бывший. Арсений Павлович… Кстати, а почему ты его заменил на Игоря? Он вроде тебя устраивал…

– Он уволился, Владушка, – горестно вздыхает Ростислав. – А потом погиб. Машина сбила. Примерно за неделю до твоего отъезда.

– Как раз, когда Влада Николаевна улетела, – добавляет от двери Гриша. – Я хорошо помню. Такси в аэропорт уехало и нам позвонили…

– И никто не связал, – криво усмехается Ростислав. – Мозги включить постеснялись, что ли?

– Да никаких предпосылок не было, – пожимает плечами Тимур. – Его вроде утром сбили… Ну никак док не вязался к нашим версиям…

– Да ты своими версиями подтереться можешь, – в сердцах роняет Слава и, взяв меня за руку, предлагает устало. – Пора спать, Владочка. Целый день на ногах.

Послушно поднимаюсь следом. Потом выпровожу Градова из спальни. А перед его верными псами поднимать скандал не хочу. И так вся моя жизнь под прицельными огнями прожектора.

Если вдуматься… Стыдно-то как! Мое личное, обсуждается посторонними людьми. Мужчинами.

Спасает только Ростислав. Сосредотачиваюсь полностью на нем. Расплываюсь на молекулы под гипнотическим взглядом. Меня словно окутывается жаром, который струится по артериям, капиллярам и венам, заставляя сердце биться сильнее.

– Игоря проверь, – вскользь бросает Слава Тимуру. – Как-то невовремя он появился…

И мгновенно сосредотачивается на мне. Как раньше.

Целует пальцы, улыбаясь мне искоса. И от самой двери замечает насмешливо своим подчиненным.

– Спокойной ночи вам желать бессмысленно. Работайте, господа.

48. Личное дознание

Ростислав

В спальне полумрак. Тускло светит ночник под витражным абажуром. Раскинувшись звездочкой, посапывает в своей кроватке Санек.

– Слава, – выжидательно смотрит на меня Влада.

Видимо хочет выпроводить из комнаты. Ага. Сейчас. Я теперь с тебя, девочка, глаз не спущу. А с сына тем более.

– Отдыхай, – собственнически целую в лоб. Быстро выхожу из комнаты, стараясь дать Владе хоть немного времени и личного пространства.

Сто пудов застесняется при мне переодеваться. Хотя… Для меня нет секретов. Каждый сантиметр ее тела помню. Снилась она мне. Мучила. По ночам от безысходности аж дух захватывало.

Шагнув к библиотеке, застываю на месте. Задумчиво таращусь на огромный портрет матери, висящий на стене. Здесь великая Черкасова изображена в вечернем платье. Длинные волосы собраны в пучок. А по шее струятся завитые прядки. Красивая женщина в рассвете лет и в зените славы. Моя мама.

Внимательно вглядываюсь в лицо. Надменное и красивое той самой холодной красотой, от которой у мужиков дух захватывает. Почти нет морщин. Глаза лучатся самодовольством, а голова горделиво вздернута.