Моя по праву

А сам не открываясь пялюсь на Владу. Любимая поднимает глаза. Сталкиваемся взглядами. Душу тот час же заливает тепло. Хочется бросить все к чертовой матери, сбежать вниз по мраморной лестнице к семье…

Но сзади раздается негромкое покашливание Тимура.

– Давай сюда, – приглашаю настойчиво. Разговор серьезный и я не хочу доверять его ни телефону, ни собственному новенькому кабинету.

– Состыкуйся с Шаманом, – имея в виду знакомого хакера, усмехаюсь криво. – Мне нужны все контакты Кости Саблина. Кто и когда ему писал…

– Но мы же запрашивали данные у Саблина. Там указан странный почтовый ящик. По нему отследить никого не удалось.

– Мы имеем дело с опытным гадом. Он решил меня переиграть. Но я сделаю его. Обещаю, – роняю порывисто. – Должна быть какая-то связь, понимаешь…

– Ищем, – вздыхает он. – Все связи давно отработали. Никаких пересечений.

– Поэтому и нужно взломать гребаный почтовый ящик. Больше нам ничего не остается!

55. Он смотрит!

Влада

Месяц в Петербурге пролетает незаметно. Кажется, еще вчера Слава привез нас в особняк, отделанный лепниной и скульптурами и с видом гордого собственника проводил по комнатам со свежим ремонтом.

– А это моя гордость, – распахивая створки двери, заявил он гордо. Остановившись на пороге, замираю от восторга.

Посреди просторной комнаты на золотых лапах стоит белый концертный рояль. В высоких окнах виднеется набережная и какая-то речка, впадающая в Неву. Очень красиво!

– Это же Бехштейн! Не может быть! – выдыхаю на автомате. В ответ слышится лишь смех Градова.

– Он весь твой, Влада!

Стараясь не бежать, быстрым шагом устремляюсь к инструменту. Благоговея, касаюсь пальцами золотой надписи. Обалдеть! Он же стоит как крыло Боинга. Хотя какое крыло? Как сам Боинг!

– Можешь сыграть, – предлагает Ростислав, открывая клап. Небрежно скользит ладонью по клавиатуре.

– А он настроен?

– Обижаешь…

Усевшись на велюровую банкетку на гнутых ножках, пробегаю пальцами по клавишам. Прислушиваюсь к звучанию каждой ноты.

– Идеально, – изумленно киваю Градову.

– У меня все так, – смеется он самодовольно. – Привыкай, зайчона.

Привыкаю. Только до сих пор кажется, что из кошмарного триллера я попала в сказку о Золушке. Слава окружает меня заботой, заваливает подарками. И каким-то невероятным образом умудряется обходить разговоры о свадьбе. Видимо, ждет, когда я сама созрею. Не давит, как обычно. Даже спит в другой комнате. Но мы с Сашулькой постоянно чувствуем его заботу и присутствие.

Не мудрено! Градов даже работает дома, не в офисе.

Вот и сейчас выходит из кабинета на широкий балкон, потягивается лениво. Лишь на секунду отрываюсь от сына. Как завороженная любуюсь любимым мужчиной. И тут же натыкаюсь на его жадный взгляд, от которого аж дух захватывает.

Он смотрит!

Низ живота сводит судорога желания. А трусики становятся влажными.

Только от одного взгляда?! Такое бывает?

Безотчетно сжимаю ноги. Опускаю глаза, стараясь сохранить внутренне равновесие. А когда снова поднимаю голову, замечаю на балконе еще и Тимура.

О чем говорят?

Понятия не имею. Но даже кожей ощущаю, как Слава взглядом ощупывает мои ноги, потом поднимается выше.

Наверное, я все напридумывала! И у Градова ко мне только деловой интерес.

Сын… Родство с Галиной.

От воспоминаний меня перетряхивает. Но уже по другому поводу.

Мама!

Сколько раз я мечтала ее встретить? Сколько раз представляла, что потерялась. Отстала от поезда. Или как можно объяснить полное отсутствие фотографий.

– Померла она, – обычно отмахивалась тетка.

А бабушка вздыхала часто и приговаривала, как я на нее похожа. Сейчас среди прочих меня мучает один вопрос. Кто были эти люди? И почему именно им отдали меня на воспитание? Не хотели видеть? Мешала жить на полную катушку?

Из женской солидарности мне безумно жалко маленькую Галю. В четырнадцать лет! Уму не постижимо.

Но а потом, когда девочка выросла и вышла замуж за успешного дирижера? Тогда что помешало? Марк был в курсе.

Вон опекали меня как родную. Только и словом не обмолвились. Хотя на меня оформили завещание. Небось, не подозревали, что все вскроется.

Как по мне, первым делом нужно сказать сироте, что она теперь не одна. Что сбылась ее самая заветная мечта – нашлись родители.

От обиды в горле застревает ком. Сглатываю его через силу. Люди чужих детей как своих принимали. А тут родная мать таилась… Значит речь идет не о любви вовсе. А об искуплении греха. Только я тут никому не помощник. С этим вопросом в небесную канцелярию.

– Влада, – окликает меня сзади Слава.

От неожиданности прям подпрыгиваю на месте. Садится рядом, обнимает за плечи.

От невинного прикосновения просыпаются бабочки, спящие в низу живота. И порхают. Порхают.

Пальцы Ростислава игриво пробегают по шее. От желания сводит внутренности. Даже дышать не могу. Только бы Градов не догадался.

«И делай с ней что хошь!» – проносится в голове старая детская песенка.

– Давай на кораблике покатаемся, – улыбаясь предлагает он. – Мелкого уложим и поедем…

– А? – охаю, не зная как реагировать.

– С ним подежурят, – нежно успокаивает Градов и осторожно проводит подушечкой большого пальца по моей щеке.