Моя победа над раком

Вступление День, когда я «умерла»

Боже мой, это просто невероятно! Я чувствую себя настолько легко и непринужденно! Никакой боли в моем измученном теле, куда она могла подеваться? Все вокруг начинает плясать и удаляться от меня, какого черта? И почему меня это нисколько не пугает? Куда делся мой страх? Как же это здорово, больше не испытывать страха!

Таковы были некоторые из множества мыслей в моей голове, когда я была в спешке доставлена в больницу. Все вокруг стало казаться нереальным, словно в пелене глубокого сна, я чувствовала, как действительность и мое собственное сознание ускользают от меня, а я сама впадаю в глубокую кому. Один за другим начали отказывать мои внутренние органы, ведь я в итоге сдалась перед натиском разрушающего – нет, пожирающего – мою плоть вот уже на протяжении четырех лет рака.

Это произошло 2 февраля 2006 года – этот день навсегда останется в моей памяти днем, когда я «умерла». Несмотря на кому, я понимала все, что происходило вокруг меня, включая паническую спешку и отчаяние моих близких, в срочном порядке доставивших меня сюда. Когда мы прибыли, онколог, бегло осмотревшая меня, была просто в шоке.

«Хоть сердце вашей жены и бьется до сих пор, – сказала она моему мужу, – на самом деле она уже не с нами. Мы не можем сделать ничего, чтобы ее спасти. Слишком поздно».

«Да что за чушь она несет?  – спрашивала я себя. – Да я в жизни себя никогда не чувствовала настолько прекрасно! И почему мама с Дэнни так напуганы и обеспокоены? Ну мам, пожалуйста, не плачь. Ты плачешь из-за меня? Не надо! Я в порядке, клянусь, мама, родная моя, я в полном порядке!»

Мне казалось, что я говорю вслух, однако из моего рта не вырвалось ни единого звука. Голос покинул меня.

Мне так хотелось обнять свою маму, успокоить ее, сказать, что со мной все хорошо, и я никак не могла понять, почему мне это никак не удается. Почему мое тело перестало слушаться меня? Почему, когда мне больше всего на свете хочется обнять и успокоить моих любимых родных, я вместо этого продолжаю безжизненно лежать на больничной койке? Они обязательно должны знать, что я в порядке, что я больше не чувствую никакой боли!

Посмотри же, Дэнни – я могу передвигаться без этой дурацкой инвалидной коляски. Это невероятно! Да и баллон с кислородом мне больше ни к чему, как же легко стало дышать! И больше никаких ран по всему телу – ничего не ноет и не болит. После этих четырех мучительных лет я наконец-то здорова!

Мне было настолько хорошо, что я была готова кричать и прыгать от счастья. Наконец-то я избавилась от вызванной разрушающим мое тело раком боли. Я так хотела, чтобы они тоже смогли за меня порадоваться. Так почему же они не радуются? Ведь мы победили, больше не нужно продолжать эту изнурительную борьбу за мое выздоровление, ни мне, ни им! Почему они не могут разделить со мной это счастье? Неужели им не видно, насколько мне хорошо?

«Пожалуйста, ну сделайте же хоть что-нибудь», – умоляли в два голоса мама и Дэнни моего доктора. «Ей остались лишь считаные часы», – был его ответ. «Почему ее не направили к нам раньше? Все внутренние органы отказывают, она впала в кому, из которой нет пути назад. Вряд ли ей удастся пережить эту ночь. Вы просите меня о невозможном. Что бы мы ни предприняли, любые медикаменты в ее состоянии будут для нее смертельны – ее тело не в состоянии справиться с токсинами, ее организм больше не способен даже работать самостоятельно!»

«Может, и так, – настаивал Дэнни, – но я не собираюсь просто так сдаваться!»

Мой муж все это время не переставал крепко сжимать мою безжизненную руку, и я очень переживала из-за тона его голоса, наполненного драматичной смесью страдания и ощущения собственной беспомощности. Больше всего на свете в этот момент мне хотелось освободить его от этого мучительного бремени. Я хотела, чтобы он почувствовал, насколько мне в данный момент хорошо, но никак не могла этого добиться.