Моя подруга Лиля

Пастернак вспоминал, как страшно было слышать у Бриков за полночь Лилины, обращенные к гостям, слова: «Подождите, будем ужинать, как только Ося придет из ЧК». Довольно далеко ушла прежняя Лиля от того времени, когда ждала своего Осю, юриста и предпринимателя, в роскошно обставленной четырехкомнатной квартире в Чернышевском переулке, он приходил с работы, и они ужинали, музицировали, читали Ницше, Кьеркегора, Данте…

Лиля говорит не «придет с работы», а «придет из ЧК», значит, для нее важно, где он работает, она гордится, что они с Осипом при власти.

И правда, Лиля радуется, как какая-нибудь пошлая мещанка, что муж у нее – начальник.

Вот к Маяковскому в Водопьяный переулок пришла знакомая с просьбой освободить арестованного друга. Она рассказала, как это было, как Маяковский обратился к Лиле:

«– Дорогая, тут такое дело… Только Ося может помочь…

– Сейчас позову его…

Во всем ее существе была сплошная радостная готовность услужить, легкая, веселая благожелательность.

Пришлось снова рассказать свою печальную историю и повторить просьбу.

…А дама, ласково обратившись ко мне, ободряюще сказала:

– Не беспокойтесь. Муж даст распоряжение, чтобы вашего знакомого освободили».

Вообще-то в этом вся Лиля – знакомая Маяковского не думает, что Лиле не стыдно и приятно быть начальственной дамой, женой мужа-начальника, который может освободить, может арестовать. Она не думает: «Брик близок к власти, к насилию, и Лиле это нравится», не чувствует к ней брезгливости. Она думает – какая же прелестная эта Лиля.

Считается, что Лиля была безоговорочно предана власти. Ничего подобного! Лиля была безоговорочно предана самой себе, своему желанию быть с главными, победителями, хозяевами жизни. Лиля не из тех женщин, у которых есть собственная позиция. Она жила как бы «по мужчинам», «по Брику», не сама. И к власти относилась как слабая женщина к мужчине – боготворила, подчинялась, старалась понравиться, услужить. Почему? Она такая. «Просто он такой» – это спасительное определение, после которого уже ни к кому не может быть моральных претензий. Лиля такая, любит власть. Но на личную жесткость, подлость она не способна, друзей не предает, она вполне порядочная, жалостливая. И даже в роли начальственной дамы очаровательная, что вообще-то трудно и мало кому удается.

Намекают, что Брик «получил квартиру от работы». Может быть, так и было, но точно этого никто не знает, бумажки «выдать Брику три комнаты за отличное наблюдение за буржуями» не сохранилось.

В квартире в Водопьяном переулке первая комната – Лилина. Стены выкрашены голубой краской, стол с самоваром, рояль, клетка с канарейкой. Канарейка – это такой модернистский жест, отклик на модный штамп «канарейка, фикус – мещанство». За ширмой кровать, над ней табличка «На кровать никому садиться нельзя».

Из Лилиной комнаты дверь в комнату Осипа – они живут как муж и жена, в смежных комнатах. Комната Брика: диван, книжные полки, огромное количество книг – на полках, на полу.

Третья комната отдельно, через коридор – комната Маяковского. Вернее, формально комната Маяковского, а жила там домработница Аннушка. У Маяковского осталась комната в Лубянском проезде, но он был у Бриков всегда, каждый день, «иногда оставаясь на ночь».

Опять этот вопрос – как у них все происходило, когда он оставался на ночь? Лиля перебегала коридор, чтобы попасть к Маяковскому? Но там же Аннушка! А в комнате, смежной с комнатой Осипа, должно быть, неловко… А почему вообще Лиля жила в комнате, смежной с комнатой Осипа, а не Маяковского, которого она называла мужем? Домработница Аннушка сказала об их семье: «Вот пойди и разберись».

В Водопьяном переулке все мгновенно стало так же, как было в Петрограде: бесконечная череда гостей, поэтов и художников, разговоры, игра в карты, и опять все взяты в плен Лилиными жаркими глазами, ее высказываниями… Салон. Если шла особенно волнующая игра, то на входную дверь вешали табличку «Брики сегодня не принимают».

Той осенью, осенью 1920 года, отношения Лили с Маяковским были такими, о каких безлико говорят «хорошие». Они вместе занимались поденной работой – делали плакаты для Российского телеграфного агентства (РОСТА). Маяковский сочинял тексты и делал контуры рисунков, вписывая, каким цветом раскрашивать – красный, синий, зеленый, а Лиля раскрашивала. Абсолютно мирная картина – он рисует, она раскрашивает.

Этой же осенью Маяковский с Лилей приезжали в Петроград. Чуковский уговорил Маяковского приехать и выступить в Петроградском Доме искусств на Мойке. Там Маяковский с Лилей и остановились.

Чуковский: «Прибыл он с женой Брика, Лили Юрьевной, которая держится с ним чудесно, дружески, весело и непутанно. Видно, что связаны они крепко – и сколько уже лет: с 1915 года. Никогда не мог подумать, чтобы такой человек, как Маяковский, мог столько лет остаться в браке с одною».