Моя посессия

Руслан сказал, чтобы я извинился за то, что произошло в Лосином Острове. Ведьма молча выслушала и отмахнулась.

– Твои извинения ничего не меняют. Ткань Вселенной сшита не до конца, Подарок был испорчен, и у нас нет ничего равноценного, что мы могли бы отправить Туда. Теперь просто живи, мы избавили тебя от твоего недуга. У тебя больше нет дел здесь.

Мы с Русланом спустились по узкой лестнице старого здания в центре Москвы. Он молчал, но я чувствовал его расположение.

Мы действительно оказалась на Маросейке, только на тротуарах было людно, а по проезжей части ехал плотный поток машин. Здание, из которого я вышел в гипнотическом сне, было гораздо ниже, чем мне казалось в трансе, а башенка на его углу – лишь немного возвышалась над основным корпусом.

Но самым главным были не мои ощущения от контраста внушённого мне и реального мира. Главным было то, что я утаил от ведьмы и Руслана. Почти всё время нахождения под гипнозом я прикидывался, что верю. Я почти дословно помнил свою мысль, сформулированную во сне: безмыслие – это спокойствие, а спокойствие – это сила. Я сознательно не позволял себе думать и сомневаться, а значит сомнение сидело во мне. Я не верил в реальность, не был полностью включён в процесс, не принадлежал тому моменту.

Всё то же самое испытывал и демон.

Возвращение

Возвращение к старой жизни было болезненным. Я вновь вернулся к школьным занятиям, только теперь я был тише воды, ниже травы – пережитое меня изменило. Вокруг были всё ещё дети, а себя я ощущал, как вернувшийся с войны солдат: много повидавшим. Я знал то, чего не знают и никогда не узнают эти дети, у них в головах обычные подростковые желания и представления о плохих учителях и вредных родителях.

Долгий мозговынос от родителей, который они мне устроили после моего, как выяснилось, трёхдневного отсутствия, я перенёс легко. Для убедительности я делал вид, что мне тяжело слушать то, что они говорят, как настоящий провинившийся подросток. Я хмурился, «угукал», смотрел в пол, а сам готов был их расцеловать: я так рад был их видеть!

Я всё же поцеловал их, но уже после того, как они закончили многочасовую отповедь.

Говорить о том, чтобы восстановить отношения с Настей даже и не думаю – хотелось лишь извиниться перед ней. Девушка со снисходительным видом выслушала меня, глядя мне прямо в глаза. Ничего о случившемся я решил не рассказывать – сказал, что был не в себе. Переживать о том, что обо мне подумают, если она передаст это «не в себе» классу, мне не стоило, как и о том, что подумает она сама. Я не любил её. Эти события изменили меня настолько, что во мне больше не было ни общих интересов со своими ровесниками, ни чего-то, что вообще делает ровесников ровесниками. Я вырос. Такие раны меняют нас.

За исключением того, что в моём поведении теперь проявлялась безучастность к обыденной жизни, внешне я не особо поменялся. Только одно я взял из своего подросткового бунта: любовь к чёрной одежде. Но теперь она нужна не для того, чтобы крикнуть всем: «Отвалите, я – не такой, как вы!», а просто потому, что мне так комфортно. Я спокоен и уверен в себе.

Тот кулон или амулет, как назвала его сама ведьма, был у меня. На мой взгляд, было опасно отдавать его человеку, из которого только что якобы вытащили некую злую сущность и поместили внутрь него, но спор был бы бессмысленным. Вечерами я сидел, глядя на этот блестящий предмет, и мысли о том, как он устроен и почему эти пилюли повёрнуты именно так, жалили меня, как пчёлы, заставляя испытывать сильный дискомфорт.

Неделю спустя мы созвонились с Русланом. Он поздравил меня с исцелением и сказал, что я могу приходить на их собрания в любое время. После ведьминого ритуала мне как-то трудно было представить, что представляют из себя собрания сатанистов – они казались уравновешенными и не имеющими отношения к тёмным тайнам вселенной людьми, но друзей у меня теперь всё равно не было… Я поблагодарил его за оказанную помощь: если бы не он, я бы погиб, но прежде, чем положить трубку, набрался смелости и попросил о ещё одном одолжении.

– Слушай, я признателен, что ты выручил меня, притащил к той ведьме…

– Пожалуйста.

– Да. Та стерва, которая подселила в меня ту дрянь…

– Я понял. Когда?

– Да давай хоть сегодня. Хочется закончить с этим.

Мы встретились час спустя. Это был серый район Москвы, неподалёку от метро Отрадное. Через 15 минут мы с Русланом стояли у подъезда, где должна жила маленькая ведьма.

– Порядок? – спросил Руслан.

– Да.

Уверенность таяла так, как тает мороженое под экваториальным солнцем. И также, как в случае с мороженым, главной причиной таяния был внешний фактор. Я с ужасом почувствовал такое же воздействие, как и тогда – в момент, когда я целиком не принадлежал себе. Желание поговорить и наказать Акулину не могло уйти: слишком много я из-за неё пережил, но что-то заставляло меня повернуть назад.