Моя последняя война (Афганистан без советских войск)

В США и сегодня часто ссылаются на так называемую «доктрину Уайенберга», означающую, что США могут и должны вступить в войну только в тот момент, когда создаются для этого благоприятные условия и после гарантированной всесторонней подготовки к ней. Поучительна в этом отношении внешнеполитическая подготовка США к военной операции в районе Персидского залива в 1991 г. Это и затеянная заблаговременно сложнейшая дипломатическая игра и политическая интрига со странами Ближнего Востока и с президентом Ирака по подталкиванию его к нападению на Кувейт, подготовка общественного мнения и обеспечение поддержки внутри страны и большинством других стран, включая СССР, проведение хорошо продуманной дезинформации и психологической операции с целью изнурения и подрыва морального духа иракских войск, получение от государств, предоставивших оружие Ираку, данных о частотах его радиоэлектронных средств, неоднократное откладывание срока нанесения удара по Ираку, и создание иллюзии политического разрешения конфликта, переход в наступление сухопутных войск коалиционных сил после проведения длительной массированной воздушной кампании и именно в тот момент, когда Ирак начал отводить войска из Кувейта и вывел их из подготовленных укрытий и оборонительных позиций на открытую местность. Короче говоря, было сделано все, чтобы войска могли без особого риска, напряжения и больших потерь выполнить поставленные им задачи. Такому может позавидовать любая армия, любой солдат.

Многое предопределялось особым геополитическим положением США.

Советская же армия при нападении Гитлера на СССР в 1941 г. или в сражениях под Москвой, Сталинградом или Курском — не имела возможности выбора: подождать до полной подготовки или вступать в войну, начинать то или иное сражение или нет. Когда война уже навязана, сражения начались, можно лишь капитулировать или, независимо от степени подготовленности, вести эти разразившиеся сражения и операции. В этих условиях и усилия от вооруженных сил требуются совсем другие и вооруженная борьба приобретает совсем иной, более сложный и трудный характер, приходится нести и потери.

Когда страна попадает в трудное положение, армии ничего не остается, как не щадя себя, сражаться во имя защиты Отечества. Но самым трагичным и преступным было стремление политического руководства уйти от ответственности и переложить ее на военных людей, выполняющих приказ правительства.

Вот Сталин в ночь с 21 на 22 июня 1941 г. в директиве, подготовленной Генштабом об отражении агрессии, делает добавление: «Не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения». Из этой директивы трудно было понять, назревает война или ожидаются лишь провокационные действия. Если этот вопрос не могло решить высшее политическое руководство, владеющее всей стратегической обстановкой, как его можно решить командиру на поле боя, как можно отражать нападение противника, опасаясь как бы не вызвать «крупных осложнений?»

Расчет очень простой: в случае чего, найти виновников среди тех, кто выполняет боевую задачу, как отыгрались на генералах Павлове, Климовских, Григорьеве. Это ведь не только некомпетентность, безответственность, но и просто непорядочность, подлость по отношению к своей армии.

Не лучшим образом поставили задачи войскам, отправляемым в Афганистан: согласно директиве Министра обороны СССР от 24.12.1979 г. войска вводились в Афганистан для выполнения «интернационального долга». В чем он состоит — предстояло решать каждому командиру и солдату самому. А ведь были еще и Тбилиси, и Баку, и Вильнюс. Теперь вот в Чечне войскам ставится задача — разоружить бандформирования, но оружия против мирного населения не применять. Недопустимость применения оружия против мирного населения предусмотрено международными правовыми нормами, но как быть с «мирным жителем», вооруженным автоматом или гранатометом? Ждать, когда он сделает выстрел?[90]

Ответственные политические руководители так поступать не могут. Много всяких спекуляций насчет того, что армия — вне политики. Но политики в чистом виде вообще не существует. Она жизненна лишь тогда, когда учитывают в совокупности политические, экономические и идеологические, и не в последнюю очередь и военные факторы. И в разработке военных аспектов политики должны активно участвовать и военное руководство и в первую очередь Генштаб. Но как в 1941 г., так и в 1979 г., с оценками и предложениями Генштаба не посчитались. Но если в политике хоть какой-то важный компонент не учитывается или игнорируется, она заведомо становится однобокой и неполноценной.