Моя «Правда». Большие тайны большой газеты

Реформа науки в Беларуси изменила ситуацию кардинальным образом.

– Функционирует эффективная система контроля выполнения научно-исследовательских проектов и использования бюджетных средств, – поясняет М.В. Мясникович. – В Национальной академии наук эти функции выполняет ее Президиум. Неэффективные направления закрываются, высвобождающие средства направляются на актуальные научные проекты. Только за год было прекращено выполнение 60 таких проектов и заданий. Неэффективно используемые средства возвращаются в бюджет. Те научные организации, деятельность которых не соответствует приоритетам и имеет низкую результативность, расформировываются или реорганизуются. Да, мера жесткая, непопулярная. Но выхода нет – нужен результат.

Поначалу я удивился, когда узнал, что руководитель Академии наук, возглавляющий ее уже восемь лет, не носит звания академика, не участвовал в выборах, да и не переживает по этому поводу. Для стороннего наблюдателя это кажется странным, но пример Мясниковича свидетельствует о том, что считается главным в деятельности Академии – ну, а звания, как говорится, потом… Кто-то даже распускает слухи, мол, работой Мясниковича «не очень доволен Президент, и именно он не разрешает руководителю Академии получить столь почетное в Республике звание». Но это всего лишь домыслы, потому что на Съезде ученых А.Г. Лукашенко оценил работу Мясниковича в Академии наук вполне определенно: «Задача перед ним стояла непростая: повернуть ее коллектив, все институты и лаборатории лицом к нуждам республики, к народному хозяйству. Переориентировать ученых с привычных для них весьма отвлеченных проблем фундаментальной науки на прикладные задачи, ориентированные на нашу экономику. Словом, вывести Академию наук из своеобразной изоляции от общества и государства… Нельзя не признать, что сделано многое. Более четко структурирована тематика исследований, обеспечивается концентрация финансовых и других материальных ресурсов на наиболее важных направлениях, тесно увязанных с планами инновационного развития страны. Внедрено программно-целевое планирование в науке. Приняты меры по актуализации тематики исследований. С целью концентрации усилий на наиболее важных направлениях осуществляется объединение близких по профилю институтов. Созданы и продолжают создаваться научно-практические центры. Неоценимую помощь Академия наук оказывает в проведении экспертизы самых разнообразных предложений в различных сферах экономики. По существу, без проработки академическими учеными сегодня не рассматривается ни один сколько-нибудь существенный государственный проект…»

Эх, нам бы такое!

О реформах в Российской академии наук речь идет уже почти два десятилетия. Всевозможных проектов было множество, но единственное, что объединяло их – это полное незнание сути работы ученого, игнорирование его интересов и, наконец, попытка превратить «ученого в чиновника». Дело в том, что все реформы, которые затевались и предлагали научному сообществу, зарождались в недрах административного аппарата, а потому и были весьма примитивными. Они не учитывали трехсотлетний опыт Российской Академии наук, который свидетельствует, что мертворожденные реформы не будут восприняты. Чиновники попытались свести реформы лишь к одному – повышению оплаты труда ученого. Это, безусловно, очень важно и нужно, но это лишь частичное решение проблемы. «Оставьте науку в покое – мы сами сделаем все, что необходимо, потому что знаем, что и как делать!» – однажды воскликнул Нобелевский лауреат академик В.Л. Гинзбург. Однако и его голос не был услышан. Вот почему реформы в Российской академии наук постепенно заглохли. К сожалению, заметных результатов не последовало после них. В отличие оттого, что происходило и происходит с реформированием науки в Белоруссии. Думаю, опыт наших соседей поучителен и весьма ценен. Жаль, что нет особого желания его перенимать и учитывать. А ведь завтра об этом можно и пожалеть.

За гранью фантастики

Мне доводилось посещать многие научные лаборатории, наблюдать за ходом уникальных экспериментов, быть свидетелем неожиданных явлений и открытий. Казалось бы, трудно чем-то вновь удивить, а потому было особенно приятно, когда в институтах и центрах НАН Беларуси я видел то, что не могло оставить равнодушным.

Это своеобразный калейдоскоп впечатлений. Не судите меня строго, если иногда я окажусь во власти «ненаучных образов». Они появляются нежданно, когда сталкиваешься с фантастикой. Той самой фантастикой, о которой СП Королев говорил: «Фантастика в чертежах!»

Итак: